– Кому? – вырвалось у Эмерии.

– Ты ведь живешь над магазином?

Она сухо кивнула.

– И видишь, кто в чем ходит. Думаю, ты лучше меня знаешь, у кого в лагере достаток, а кто бьется в нужде. Завтра или послезавтра сюда примчится буря, поэтому я прошу тебя раздать одежду тем, кому она нужнее всего.

Эмерия удивленно заморгала. Потом вновь оглядела груды скупленных Кассианом товаров.

– Они… многие терпеть меня не могут, – едва слышно произнесла она.

– И меня тоже. Так что ты попала в неплохую компанию.

На губах Эмерии появилась… нет, не улыбка. Намек на улыбку. Она не позволяла себе улыбаться мужчине, с которым впервые заговорила.

– Думаю, после этого тебя лучше узнают и будут охотнее ходить в твой магазин, – продолжал Кассиан. – Скажешь, что это подарок от верховного правителя.

– Почему не от тебя?

Кассиану не хотелось отвечать на этот вопрос. Особенно сегодня.

– Лучше я останусь в стороне.

Эмерия внимательно посмотрела на него, затем кивнула, пообещав:

– Я начну с самых нуждающихся и постараюсь до захода солнца раздать им вещи.

Кассиан кивком поблагодарил ее и пошел к выходу. Затейливая дверь и широкие окна были не только капризом покойного торговца, но и показателем его богатства. Их стоимость позволила бы многим обитателям лагеря безбедно прожить несколько лет.

Протус умел наживать богатство, умел торговать и вести дела. Оказалось, что он умел еще и храбро воевать. Не всякий рискнул бы оставить налаженную жизнь и отправиться на войну. Протусу была не чужда воинская гордость.

Увы, не только гордость. Слепое следование замшелым традициям – тоже. Чувствовалось, Эмерия умела и любила летать. Отец сделал так, что она уже никогда не поднимется в воздух…

Будь бы сейчас Протус жив, Кассиан убил бы его собственными руками.

Кассиан взялся за медную ручку, ощутив холод металла.

– Господин Кассиан.