Руси. Так появилась идея князя Руси – кагана, законного наследника хазарских каганов, которая сохранялась по крайней мере до XI в.220 Таким образом, пишет Т. Нунен, Владимир, даже перейдя в христианство, все еще нуждался в укреплении своей позиции правителя многонационального государства. Православие обеспечило основу новой русской идентичности, возвышающейся над старыми племенными идентичностями. Однако требовалось что-то еще, поэтому Владимир и его потомки титуловались также каганами, которые унаследовали небесный мандат на управление различными народами от хазар. В дальнейшем хазарское наследие часто игнорировалось, однако в XI в. ореол вокруг титула кагана был очень важен, так как он был знаком многим народам Руси, что укрепляло положение русского великого князя221.
Говоря о Владимире, У. Хэнак отмечает, что разницу между информацией монаха Якова, автора «Памяти и похвалы равноапостольному князю Владимиру», и ПВЛ о времени начала правления Владимира (978 и 980 гг.) можно объяснить тем, что сначала Владимир не контролировал все киевские земли. Завоевывая города, он показывал свою силу и стабильность своего правления, способность объединить славянские племена222. А тот факт, что Владимир мог навязать религию своему государству, говорит о том, что он имел куда большую власть, чем все его предшественники на киевском троне223. Однако единоличное правление Рюриковичей, по всей видимости, было ограничено столкновениями с противоборствующими варяжскими кланами. Князья сохраняли варяжский образ правления, но стремились скрыть его скандинавское происхождение224. Кроме того, установление родственного управления территориями на Руси после смерти Владимира Святославича заложило основы последующих династических споров и подорвало единовластное правление киевских князей225.
В крещении Руси Дж. Мартин усматривает попытку Владимира легитимизировать свою власть и интегрировать разрозненные племена в единое государство226. Возникшая церковь стала вторым после правящей династии институтом, который оказал влияние на формирование древнерусского государства. В результате Русь развернулась от мусульманского Востока, богатства которого изначально привлекали викингов в земли восточных славян, к Византии, что послужило усилению связанных с христианством культурных веяний227 – от архитектуры до религиозной литературы228, что способствовало формированию общей культуры229. Реформы же Владимира, по ее мнению, также положили начало процессу трансформации конгломерата восточнославянских племен в единое государство с общей религией, культурой и политической структурой во главе с общей династией230. А разделение Владимиром земель между своими сыновьями имело целью утверждение христианства, укрепление границ и сбор дани231. При этом «старшинство» среди сыновей Владимира, которое служило основным принципом передачи власти, могло определяться как возрастом, так и положением и статусом его жен, от которых были рождены сыновья232.
Таким образом, как видно из вышеизложенного, все указанные авторы считают время с начала X до начала XI в. временем становления и развития древнерусской государственности. На пути к ее стабилизации и укреплению было пройдено несколько этапов, в ходе которых Русь несколько раз оказывалась перед угрозой распада (особенно после гибели Игоря). С другой стороны, в это время происходят важные изменения, которые в итоге приводят к созданию Киевской Руси: перенос столицы в Киев, усиление культурного влияния Византии, вылившееся в крещение Ольги и Владимира, подчинение славянских племен и постепенная ликвидация конкурирующих русских варяжских политий и, наконец, крещение Руси, реформы Владимира и установление им первых принципов наследования киевского престола. В результате Русь постепенно из варварской периферии превращается в полноценного и активного члена «европейской семьи народов». В дальнейшем преемники Владимира Святославича станут одними из важнейших участников европейской политики.
Помимо политической сферы, развивается и русская культура, которая официально появляется после принятия христианства. В результате разворачивается активное церковное строительство, которое охватывает всю страну, на церковнославянский и древнерусский языки начинают переводить византийские церковные и исторические трактаты.
Кроме того, после многочисленных войн и отдельных походов Русь к концу X – началу XI в. достигает определенной экономической стабильности, которая обуславливается как внутренними факторами – появление новых поселений и развитие ремесла, – так и внешними – развитием торговли с Византией и европейскими странами. И хотя, как отмечают многие авторы, торговля со странами исламского мира к этому времени практически прекратилась, в том числе из-за ослабления и, позднее, падения Хазарского каганата, в результате чего новые кочевники – огузы и печенеги – перекрыли старые торговые пути, ведущие на восток, тем не менее это не ослабило экономическое положение Руси, поскольку к этому времени уже произошла переориентация на новые рынки.
В результате в 1015 г., когда умер князь Владимир Святославич, Русь представляла собой довольно прочное, экономически относительно стабильное государственное образование, управляемое уже единой династией, которой, правда, еще предстояло выработать основные механизмы наследования и урегулирования внутридинастийных конфликтов, которые участятся в XI и особенно XII в. Как отмечает У. Хэнак: «Установление родственного управления территориями на Руси после смерти Владимира Святославича заложило основы последующих династических споров и подорвало единовластное правление киевских князей»233.
§ 3. Золотой век и начало кризиса Древней Руси
XI – начало XII в. принято называть золотым веком Киевской Руси. Это было время культурного и экономического подъема государства при Ярославе Мудром, при его сыновьях и внуках. Русь достигла наивысшего в своей домонгольской истории могущества, однако в это же время были заложены те принципы, которые в дальнейшем приведут к кризису древнерусской государственности. С. Франклин по этому поводу пишет: «Период между 1015 и 1125 гг., от смерти Владимира Святославича до смерти его правнука Владимира Всеволодовича (более известного как Владимир Мономах), долго считался золотым веком ранней Руси. Считается, что это был период, когда князь Киева мог относительно спокойно осуществлять политическую власть над относительно единой страной, пожиная плоды относительного экономического процветания, военной стабильности на границах, а также новой христианской культуры. Причина такого представления заключается в характере источников. В этот период ранняя Русь, если можно так выразиться, вышла на свет божий, поскольку с этого периода археологические данные начинают подтверждаться письменными источниками, а также сохранившимися до нашего времени постройками и изображениями. До 1045 г. не существовало русских письменных источников, не было богословских или административных документов. К 1125 г. появляются поучения, жития святых, правовые кодексы, послания и записки путешественников, а также огромное количество коротких берестяных писем и граффити на стенах церквей. К началу XII в. составители ПВЛ могли пользоваться десятками различных интерпретаций событий, тогда как до смерти Владимира Святославича рассказ ПВЛ практически не основан на русских источниках»234.
После смерти Владимира в 1015 г. практически сразу же вспыхнула война между его сыновьями за главенство над Русью, в которой погибли Борис, Глеб, ставшие первыми русскими святыми, и их предполагаемый убийца Святополк Окаянный. Впрочем, по мнению С. Франклина и Дж. Шепарда, которые ссылаются на ПВЛ, Святополк мог быть сыном Ярополка235. С другой стороны, они же указывают, что это может быть фальсификацией236. Победителем в этом конфликте в итоге стал Ярослав, который физически пережил всех своих братьев, благодаря чему стал в 1036 г. единоличным правителем Руси.
По мнению некоторых авторов, усобицы после смерти Владимира означали, что принципы престолонаследия выработаны не были. С. Франклин и Дж. Шепард отмечают, что старшинство сыновей Владимира не ясно, указывая, что в летописи они перечислены по трем разным критериям: по имени, по матерям и по городам, в которые они были отправлены на княжение237. Другим критерием наследования могла бы стать воля их отца, однако исследователи отмечают, что, каковы бы ни были желания Владимира, они оказались не достаточно весомыми даже при его жизни, чтобы обеспечить спокойный переход власти в руки одного из его сыновей. Таким образом, ни старшинство, ни родительское завещание – два основных принципа династической идеологии, которые появились позже в том же столетии, – не влияли на сыновей Владимира238. С. Франклин также отмечает, что мы можем только рассуждать о том, как должна была распределяться власть в 1015 г. после смерти Владимира. Чтобы эти рассуждения имели хоть какую-то ценность, нужно быть уверенными в следующем: 1) нам известно старшинство сыновей Владимира; 2) нам известны намерения и желания Владимира; 3) что вообще подразумевалось под собственностью династии в то время. Но ничего из этого мы не знаем. И даже если бы знали, даже если бы мы могли представить себе систему, в соответствии с которой сыновья Владимира должны были наследовать ему, их действия демонстрируют нам, что любая такая система не сработала. Никакой системы для практических целей не существовало239.
Война между сыновьями Владимира, по мнению С. Франклина, началась еще и потому, что удельные княжества никогда не рассматривались как замена главному княжению (если считать Среднее Поднепровье центром). Единственным исключением был Полоцк, где сын Владимира Изяслав умер раньше своего отца и ему наследовал сын Брячислав. Нет никаких данных, что он пытался бросить вызов своим дядьям, и, таким образом, перед нами первый пример удельного княжества, которое стало рассматриваться как вотчина конкретной ветви семьи240. Отношения между остальными сыновьями Владимира были куда более напряженными. Трое из них были убиты (двое, Борис и Глеб, стали затем святыми), еще трое – Святополк Туровский, Ярослав Новгородский и Мстислав Тмутараканский – стали основными участниками борьбы за власть. Используя свои уделы и их ресурсы как базу, все они стремились завладеть Киевом. Святополк заключил союз с королем Польши, и вместе они на время заняли Киев. Ярослав соединил свои новгородские силы со скандинавскими наемниками, которые помогли ему победить и изгнать Святополка. Мстислав собрал армию из подвластных ему племен Северного Кавказа и с их помощью в 1024 г. сумел договориться с Ярославом на следующих условиях: Мстислав получал Чернигов и Левобережье Днепра, а Ярослав сохранял за собой Правобережье, включая Киев, и Новгород. Только после смерти Мстислава в 1034 или 1036 г. Ярослав стал, как и его отец, единоличным правителем241.
Развитие государства потребовало от Ярослава реформ, которые бы позволили укрепить его власть. Одной из таких реформ стало принятие первого законодательного свода – Русской Правды.
Как отмечает С. Франклин, Русская Правда – это ничем не выдающееся название серии кодексов или одного сборника, чья первая версия вышла при Ярославе и который постоянно расширялся и адаптировался при его преемниках. Русская Правда начинается со статьи, в которой указывается, в каких случаях допустима кровная месть. Далее перечисляются нарушения и штрафы за них, кроме того, есть статьи, касающиеся процедурных вопросов. Расширение Русской Правды является свидетельством растущих ожиданий вмешательства князя в решение споров. Кодекс Ярослава очень короток, всего лишь страница в современном издании. В основном он касался вопросов, связанных с дружиной и городской элитой. Наиболее известные и важные дополнения были сделаны сыновьями Ярослава и касались нанесения ущерба княжескому имуществу или слугам. Статьи, которые связываются с Владимиром Мономахом, более проработаны и расширяют охват кодекса, регулируя, в частности, финансовые вопросы, включая займы и проценты242.
Положения Русской Правды – это смесь традиционного и нового права. Похожие кодексы встречаются в других средневековых странах Северной Европы, но детали характерны исключительно для Руси. Введение и расширение кодекса отражает попытки князей ускорить два процесса: стандартизацию юридической практики и рост социальной сферы княжеской власти. Первый кодекс мог быть создан для Новгорода, когда Ярослав был князем Киева, и таким образом документ был средством внедрения стандартизированных административных практик в отсутствие князя243.
В то же время характер и количество статей показывает, как менялись представления о том, насколько они могут вмешиваться в социальную жизнь. Самые ранние статьи регулируют прямое возмездие – кровную месть – и содержат указания сумм к уплате в качестве компенсации жертвам или их семьям. Князья никогда полностью не могли запретить кровную месть, но постепенно она уступила место штрафам: таким образом, идея, что обидчик в первую очередь несет ответственность перед жертвой, заменялась идеей, что обидчик несет ответственность перед правителем. «Горизонтальная», или «двоичная», судебная практика начала уступать место «вертикальной», или «троичной», системе. Это происходило одновременно с расширением судебной власти князей, увеличивалось количество людей и действий, которые подпадали под действие писанного кодекса. Таким образом, даже на ранних стадиях своего существования Русская Правда отражала растущее вмешательство формальных механизмов княжеской власти в отношения и действия городского населения244.
Д.Д. Оболенский, как уже отмечалось выше, отстаивал тезис о вхождении Руси в Византийское Содружество, однако вынужден был признать, что влияние византийского права на Восточную Европу, в том числе на Русь, оценить сложно245. С другой стороны, она обнаруживает сходство с франкским и англосаксонским законодательством. Единственным же «византийским» документом в Древней Руси был Церковный статут Владимира I246. Возможно, князья Руси не принимали византийское право по причине того, что согласно ему, как отмечает Д.Д. Оболенский, император был источником всего права, и восточноевропейские страны, принимая византийские нормы, фактически принимали и это положение, хотя политически они считали себя независимыми государствами247.
О слабой правовой связи Руси и Византии пишет и К. Раффенспергер, в отличие от балканских славян, особенно болгар и сербов. На Руси же хотя и использовалось византийское церковное законодательство, однако до XIII в. сохранялся и светский правовой кодекс, созданный в скандинавском стиле248.
Вторым изменением, которое внес Ярослав в жизнь Киевской Руси, стала попытка определить принцип наследования главного (киевского) княжения, во избежание кровопролитных гражданских войн, через которые пришли к власти Владимир Святославич и сам Ярослав. Результатом стало так называемое «Завещание», в котором определялся порядок наследования Киева как между сыновьями Ярослава, так и между его внуками. «Завещание» создавало так называемый «внутренний круг» династии, к которому относились три старших сына Ярослава, которые оставались в живых на момент его смерти, и их потомки249. Только представители этого «круга» имели право на наследование киевского стола, что исключало из возможных претендентов другие ветви семьи, например полоцких Изяславичей, а также младших сыновей Ярослава Игоря и Вячеслава и их потомков.
Но, как отмечает С. Франклин, «Завещание» Ярослава решало проблему наследования лишь на ближайшее время, но с течением времени оно перестало работать. В нем говорилось лишь о небольшом количестве уделов. В нем вообще ничего не сказано о дальнейшем порядке наследования. Никак не объяснялось и возможное противоречие между двумя его ключевыми принципами: с одной стороны, старший брат имел отцовскую власть, но, с другой, уделы всех братьев были неприкосновенны. Иными словами, возникал вопрос: были ли Чернигов и Переяславль отчинами Святослава и Всеволода, или же Изяслав мог, пользуясь своей отцовской властью, перераспределить владения?250