В кабинете Шторма она застала только Дубину и Вларика, молодого мужчину, занимавшегося сбытом испорченного и некондиционного товаров, в последнее время сделавшего неплохую карьеру, став одним из помощников самого уважаемого во Вьеже, и не только, авторитета. Для этого мира занятие такого положения в уголовной иерархии торгашом-аферистом было делом невиданным, и Вика случившийся взлёт Вларика приписывала целиком тем изменениям, которые стали происходить в сознании людей, попавших в сферу деятельности иномирянки.

Оба бандита сидели и вели беседу на гостевом диване. При виде вошедшей без стука попаданки — охранявший вход в кабинет угрюмый верзила её узнал и пропустил без слов — Дубина с Влариком дружно и радостно вскочили.

— Госпожа!

— А Шорм совсем недавно отправился в порт тебя встречать.

На взгляд Вики, их зелёные камзолы никак не гармонировали с синими штанами одного и красными другого, но она уже привыкла, что яркие расцветки одежды здесь выдавали принадлежность не к клоунам, а к людям успешным и обеспеченным. Также, как и золотые цепи на их запястьях и шеях и серьги в ушах. Хорошо хоть до ношения диадем не додумались.

— Значит, придётся кого-то за ним послать. Привет, Дубина. Привет, Вларик, — поздоровалась попаданка и уселась в кресло Шторма, — Ну, что тут у нас нового? Малёк-то убыл уже?

Пока ближайшие подручные Шторма рассказывали о делах в порту и городе, Вика слушала в пол-уха — предвкушение от предстоящей встречи с Дебором ей смаковать было намного интересней, чем прибыли или проблемы её бандитов. Впрочем, и порадоваться тому, что вложение её сил и средств начало приносить прибыль Вика не отказалась.

Вларик оценил отчисления в её казну примерно в полторы тысячи лир, точнее должен будет сказать уже сам Шторм, когда вернётся из порта ни солона хлебавши. С учётом того, что с начала новой деятельности её уголовного авторита прошло чуть больше полгода, и многие дела ещё только в самом начале, это можно считать успехом.

— Людей мы нашли, про которых ты говорила…, - Дубина замолчал и выразительно посмотрел на товарища.

— Я, пожалуй, пойду, госпожа, — поднялся тот с дивана, — С твоего разрешения.

Несмотря на высокое положение в организации Шторма, ко многим сторонам её деятельности аферист-торговец Вларик допущен не был. Его это ни сколько не задевало и не обижало. У Вики даже было подозрение, что радовало.

— Много их? И где они? — не дожидаясь пока за Влариком закроется дверь спросила она.

— Четыре старых чудака, один из них, мне кажется, совсем из ума выжил, и одна вполне ещё бодрая тётка, чуть больше пятидесяти, но алкашка конченая. Все подолгу прожили в заморских странах. Они здесь сейчас, в таверне. Шторм их в пристрое разместил, в общей комнате.

— Что, и тётку? — удивилась Вика.

— Да кому она нужна? — хохотнул Дубина, — Там и кавалеры соответствующие… Эх, чуть не забыл, дурья башка, — он хлопнул себя по лбу, — насчёт кавалеров-то. Тебя ведь, госпожа, тут искал один. Ну, не в смысле тебя, а девушку Неллу всё везде выспрашивал. Шторму об этом Альтана — ты её не знаешь — кабатчица-держательница «Пьяной вдовы» сообщила. Морячок, правда, хоть и молодой, но большая шишка — старпом на океанском корабле, кажется, с Тарпеции. Босс проверил — за офицером приглядеть посылал — никакой угрозы он не представляет. И вообще, дурачок. Дурачок-морячок, — оскалился бандит.

— Ивес? Его зовут Ивес Воск? — Вика догадалась, что предчувствие, которое у неё возникло при виде каравана с Тарпеции во время плавания к Акульему Зубу, её не обманули, — А почему он дурак? Насколько мне не изменяет память, очень умный парень.

— Как зовут, не знаю, госпожа. Только он дал себя заманить в рыбный район порта. Там его братва Отреза и прихватила. Это отморозок один, — пояснил Дубина, увидев вопросительный взгляд попаданки, — никому не подчиняется, никого не слушает, да и не нужен он никому. Царствует там у себя на помойных кучах, и пусть царствует. Отрез, как обычно, тому офицерику руку — в смысле, кисть — и отрезал, когда требование о выкупе капитану отправлял. Чтобы, значится, тот долго не артачился.

— Ох. еть! — вырвалось у весьма воспитанной и не любящей нецензурной брани девушки.