Соколов, послушав грустную песню, незаметно покинул ригу. Несколько дней назад здесь, под Ключами, погиб его старый друг — командир артиллерийского дивизиона майор Сарычев! “Колька Сарычев! Губастый, обидчивый Колька! Фантазер-математик! Признаюсь тебе, я не верил, что из кандидата наук получится геройский пушкарь-бомбардир…” Майор достал папиросу, долго разыскивал по карманам затерявшиеся спички, и, прикурив, сел на невысокий бугор с выгоревшей на солнце колючей травой. “Колька! Колька! За общим столом победы твое место будет пустовать… Но прибор твой будет всю жизнь стоять рядом с моим и в праздники и в будни. В этом клянусь тебе, Николай, твердо!”

С шахматной доской под мышкой, легким подпрыгивающим шагом к домику — штаб-квартире Мигунова — приближался капитан Сальский. Крутой, не тронутый загаром, лоб, тонкий с горбинкой нос, темные выразительные глаза. “Помощник у меня симпатичен, — опять подумал Соколов, — и, очевидно, толковый…”

Сальский привычно перескочил палисадник, раздвинул на подоконнике горшки с цветами, просунул голову в хату и крикнул:

— Живы ли в этом тереме хозяева? Откликнись, Киреев! Жажду с тобой партийку сгонять, пока спешной работы нет! Кроме всего прочего, интересуюсь похождениями чудо-богатырей во вражеском тылу. Расскажешь?

— Хозе Рауль Капабланка! — приветствовал гостя Мигунов. — Заходи, попотчуем!

— Могу, только в принудительном порядке! — отшутился Сальский. — На посиделки вечером приглашают, а в полдень только разведчики да, пожалуй, еще шоферы пьют. Жарища, что в Сахаре.

— Ты все по “шахам” и “матам”?

— Умственная физкультура. Для военных — обязательный предмет. Благодарить меня должен за то, что у твоих разведчиков интеллект развиваю. Как смотришь на мое предложение, Киреев?

— Горю желанием!

— Тогда выходи. Вот здесь на травке в тени и подеремся.

Шахматисты, разостлав под кустами смородины плащ-палатку, разлеглись с удовольствием, расставили фигуры. Сальский вытащил из планшета два листа бумаги, остро заточенные карандаши.

— Проведем игру по всем правилам. Твердо решил подготовить из тебя шахматиста-разрядника. Шахматная игра для офицера — это и стратегия и тактика одновременно. Так что, Киреев, бери бумагу, карандаш и учись вести запись. А, В, С, Д, Е… Надеюсь, тебе латинский знаком? К шахматистам подсел Мигунов, раскурил трубку и стал следить за игрой, вставляя иногда замечания.

— Берегись, лейтенант! — предупредил Сальский, выдвигая вперед ферзя. — Гроссмейстер готовит мат!

— Готовить — это еще не поставить! — парировал Киреев. — Вы решили вывести ферзя на С6? Превосходно! А мы ответим контрнаступлением по левому флангу. Как тогда? Ого! Обе ладьи сосредоточиваются в квадратах В5, С6… Неплохо задумано!

— Головы! — восхищался Мигунов, аппетитно попыхивая трубкой. — Надо выкроить время, обучиться этой премудрости. Возьмешь, Киреев, в ученики?

— С превеликим удовольствием! — не отрываясь от доски, проговорил Киреев. — Своего командира берусь обучить ускоренными темпами в порядке закамуфлированного подхалимажа…

— Брось ты это.

К палисаднику подошел Соколов. Остановился, удобно облокотившись на крашеный штакетник.

— Товарищ майор! Проходите сюда! — пригласил Сальский. — Поболеете вместе с капитаном Мигуновым.

— Поболеть я не прочь! А спервоначала познакомиться надо.