– До этого великолепного момента осталось всего двадцать пять минут. Поэтому я не вижу причин изобретать паровоз, и, поскольку мы на нем уже едем, предлагаю себя в качестве вашего будущего возможного мужа для общества. С остальным разберемся на месте.

Прозвучало это довольно сухо. Не знай я Зигвальда, решила бы, что он на что-то обиделся.

Двадцать пять минут. Двадцать пять минут – и мы в Гризе!

Это не Барельвица, это город, в котором все друг друга знают. Хотя бы заочно. Это небольшой уютный южный мирок, где можно оказаться на незнакомой улице, но обязательно встретить кого-нибудь знакомого, или того, кто знает твоего знакомого и тебя, хотя ты даже об этом не знаешь.

Да, Зигвальд прав.

Нам нужна легенда, и чем быстрее, тем лучше.

Что же, один будущий муж у меня был, а где один, там и два. Я несостоявшаяся будущая двоемужница.

– Хорошо, – говорю я. – Пусть будет так.

– Вот и чудесно.

Его белосветлость подтягивает к себе газету и больше на меня не смотрит, как будто на меня снова упала схема невидимости. Что касается Эдера, тот задирает голову и урчит.

– Давай-ка тебя уберем, дружок, – сообщаю я льву, опускаясь рядом с ним.

Потому что, Пресветлый с ним, пусть по Гризу разнесутся новости, что Алисия Армсвилл приехала с женихом, но если это будут новости, что я приехала с женихом и со львом, боюсь, я этого не переживу. В смысле, даже моя фантазия драматурга этого не переживет. Мне и так еще кучу всего придумывать и молчать о том, о чем на самом деле хочется поговорить.

– Р-р-р-р! – выразительно сказал маджер.

Я прикрыла глаза, пытаясь почувствовать себя в безопасности. Открыла.

Лев никуда не исчез.

– Не получается? – саркастично осведомился Зигвальд.

– Могли бы и помочь, – заметила я. – Вместо того, чтобы просто смотреть.

– Милая моя Алисия, в том, чтобы просто смотреть, есть своя особая прелесть.

Почему-то Зигвальд произнес это так, что я слегка покраснела.

– И в чем же она заключается?