На его парах царила тишина. Все прилежно записывали, хотя лекции он надиктовывал очень скучным голосом, от которого откровенно клонило в сон.

Сегодня всё было точно так же. Он бубнил, одногруппники записывали, а я смотрела в окно и размышляла о том, что буду делать, если всё-таки сумею вернуться домой. Интересно, есть ли у меня родственники? Неужели никто не хватился, когда я исчезла? А вдруг память не восстановится, что тогда?

Погрузившись в свои мысли, я перестала обращать внимание на то, что происходит вокруг. Очнулась только в тот момент, когда вдруг поняла, что Крыс стоит прямо передо мной. И вид у него какой-то очень уж злорадный. При этом взгляды всех одногруппников направлены на нас. Острые, нетерпеливые, предвкушающие. Они словно чего-то ждали.

– Что происходит? – спросила я. Отовсюду раздались смешки. Это было так дико и непривычно!

Крыс мерзко ухмыльнулся и положил пальцы мне на виски.

– Покинув этот класс, ты тут же забудешь всё, что будет сейчас происходить, – уверенно заявил он. – Будешь помнить только скучную лекцию.

В этот раз голову не вело и запястье не ломило. Внушение на меня просто не подействовало. Ещё один плюс моего нового состояния.

А в следующий момент Крыс преобразился.

Мелкая физиономия ещё больше сжалась, буквально выдавив глаза с красными прожилками из орбит. Нос выдвинулся вперёд, увлекая остальное лицо за собой. Губы истончились и практически исчезли, обнажая мелкие острые зубки. Кожа загрубела и покрылась пупырышками.

От ужаса у меня пропал дар речи.

– Ну что ж, друзья, – провозгласил Крыс неожиданно пронзительным голосом. – Думаю, мы все заслужили возможность выплеснуть свои эмоции. Традиционно напоминаю, что ректору не следует знать о наших маленьких шалостях. Всё, что здесь произойдёт, не должно выйти за пределы этого кабинета. Иначе нас с вами ещё долго не выпустят в человеческий мир. Впрочем, я уверен, что вы никому ни о чём не расскажете. Ведь так? – Группа единодушно выразила согласие. – Отлично. А теперь… – он сделал театральную паузу и торжественно провозгласил: – Объявляю час свободы!

Я похолодела. Час свободы?! Это что ещё такое? Надеюсь, они здесь не будут творить со мной что-то ужасное в расчёте на то, что я всё равно это потом забуду?! Да ещё и тайком от ректора!

Ещё страшнее мне стало, когда вся группа поднялась и собралась вокруг меня, отодвинув парты и окружив плотным кольцом.

Алла и Карина тоже встали и повернулись ко мне.

– Де… девочки, – беззвучно прошептала я, но они не спешили меня успокаивать. Их лица стали чужими и насмешливыми.

– Кто высказывается первым? У кого тут больше всех накипело? – с видом справедливого судьи вопросил Крыс, искренне наслаждаясь своей ролью.

– У меня! – тут же, растолкав одногруппников локтями, выскочила вперёд Петрова. Карина презрительно фыркнула. Та кинула на неё злобный взгляд, но связываться не стала.

– Почему у тебя? – строго уточнил Крыс.

– Максим Григорьевич, она меня прилюдно оскорбила! Все подтвердят!

Сочувствия на лицах одногруппников не было. Кто-то даже позволил себе ухмылку. Однако возражений никто не высказывал, поэтому Крыс кивнул, давая разрешение.