Подруги ушли в ректорат, пообещав отзвониться, как только освободятся, а я решила отправиться в столовую и пообедать в одиночестве. Есть хотелось страшно. Видимо, так организм восстанавливался от потрясений.

Однако до столовой дойти так и не удалось.

Не успела я завернуть за угол, как кто-то обхватил меня со спины и зажал рот. Я рванулась. Бесполезно. Кто бы это ни был, хватка у него была железная.

Не теряя времени, злоумышленник сделал несколько шагов и втолкнул меня в какую-то аудиторию с такой силой, что я не удержала равновесие и упала на четвереньки, чудом не стукнувшись головой о парту.

– Теперь можешь орать: здесь все помещения звуконепроницаемые, – раздался позади знакомый голос.

Я резко обернулась, ещё даже не успев встать. У запертой двери стоял Павел Сергеевич.

Всегда подтянутый, строгий и дисциплинированный, сейчас гроза всех нерадивых студентов выглядел очень потрёпанным. Волосы были взлохмачены, часть пуговиц на рубашке и пиджаке отсутствовала. Но самое жуткое – я готова была поклясться, что в его глазах горели два зловещих красных огонька!

– Что ты наплела ректору, дрянь? – прорычал он. С его лицом что-то явно происходило. Оно дёргалось так, словно что-то пыталось вырваться изнутри.

От ужаса я потеряла дар речи.

– Я так долго шёл к тому, чтобы получить пропуск в человеческий мир! Оставалось отработать один выпуск! А теперь из-за тебя придётся всё начинать сначала!

Его голос менялся, становясь ниже и глуше. Я была так напугана, что никак не могла понять, в чём меня обвиняют. Да это уже, кажется, неважно. Ведь, судя по всему, сейчас меня будут убивать.

Но, как выяснилось, я поторопилась с выводами.

– Зачем ты нажаловалась ректору, что я тебя принуждаю к близости, угрожая неприятностями? Это ложь! А за ложь нужно наказывать. Так что сейчас я наглядно продемонстрирую тебе, что такое настоящее принуждение! Хоть развлекусь, как давно мечтал, всё не так обидно будет… А ты потом ничего и не вспомнишь…

Он начал медленно приближаться, откровенно наслаждаясь моим ужасом.

Его лицо при этом продолжало меняться.

Челюсть выдвинулась вперёд, ухмылка превратилась в клыкастый оскал.

Я не могла поверить своим глазам! Как же хотелось упасть в обморок! Но что-то по-прежнему держало меня в сознании, не давая скользнуть в спасительную тьму.

Даже когда надо мной нависла жуткая собачья морда с ужасными красными глазами, я всё равно не смогла отключиться.

Он наклонялся, удерживая меня своим страшным взглядом, как верёвкой.

Ужасные челюсти оказались прямо перед моим лицом.