Собравшись с духом, я выдохнула, вспомнив последнее напутствие старухи:

– Мне плохо… Резь в глазах…

Едва прозвучали последние слова, как напряжение схлынуло. Девчонки сочувственно заохали, Алла потянулась к сумочке и достала какие-то увлажняющие капли.

– Держи! Помогают от сухости и раздражения. Я иногда ими пользуюсь.

До меня вдруг дошло, что всё это – остаточные галлюцинации. Меня всё ещё не отпустило! Впрочем, этого следовало ожидать. Однако, несмотря на приведённый себе здравый довод, где-то внутри всё же поселился червячок сомнения.

Подруги по-прежнему ждали от меня рассказа.

Я глубоко вздохнула и неожиданно для себя брякнула:

– Павел Сергеевич дал понять, что я должна с ним встречаться, если не хочу неприятностей.

– Вот тварь! – хором воскликнули Алла и Карина.

Следующие минут десять они, перекрикивая друг друга, награждали Павла Сергеевича самыми нелестными прозвищами. Я активно поддакивала, в душе недоумевая из-за того, что не рассказала подругам правду. А ещё большее недоумение у меня вызвало собственное чувство неожиданного облегчения, словно я только что избежала чего-то очень плохого.

Однако, стоило мне немного расслабиться, как Алла вдруг наклонилась вперёд и проницательно уточнила:

– Именно это выбило тебя из колеи?

Неужели она не поверила?

– Да. Он дал понять, что не оставит мне выхода! – огрызнулась я. И эта моя знакомая стервозная интонация, кажется, окончательно её успокоила.

Больше в этот вечер не было ничего подозрительного.

Девчонки просидели у меня допоздна. Они вели себя, как хорошие подруги: успокаивали меня, предлагали пути выхода из ситуации и придумывали, как можно отомстить «этому кобелине».

Всё было настолько обычно, что поверить в существование каких-то сверхъестественных сил казалось невозможным. Однако правду я им так и не рассказала.