– Вы поэтому носите маски?

Ловкач не удостоил ее ответом.

– За тебя тоже назначена высокая цена, девочка.

– Официально?

– Нет, не официально. Но в разных подозрительных местечках знают, что Регент готов щедро заплатить за твою голову.

– За мою голову, – тихо ахнула Келси.

– Да, девочка, твою голову. Причем цена увеличится вдвое, если эту голову можно будет узнать. Не иначе как он собирается преподнести ее в подарок мортийской стерве – та наверняка захочет повесить ее на видное место. Но твой дядюшка требует в доказательство кулон и твою руку.

Келси вспомнились слова Карлин о судьбах неудачливых правителей. Она попыталась представить собственную голову на шесте, но не смогла.

– Ну, девочка, – продолжал он обманчиво ласковым тоном, – что же мне с тобой делать?

Внутри у Келси все сжалось, голова ее лихорадочно заработала. Этот человек хочет, чтобы она умоляла его.

«Нужно доказать, что я чего-то стою. И поскорее».

– Раз за твою голову назначена столь высокая награда, я могла бы предложить тебе помилование.

– Это да, но лишь при условии, что ты просидишь на троне хотя бы несколько часов. В чем я сильно сомневаюсь.

– И все же у меня может получиться, – твердо заявила Келси. Рана на шее вдруг резко заболела, но Келси не обратила на это внимания, вспомнив слова Кэрролла. – Я сильнее, чем кажется, и я готовилась к этому много лет.

Ловкач смерил ее долгим внимательным взглядом. Келси поняла, что ему что-то от нее нужно. С каждой секундой она чувствовала себя все более неловко, но не могла отвести взгляд. Наконец, она выпалила вопрос, вертевшийся у нее на языке:

– Почему ты назвал мою мать второсортной королевой?

– Ты, видимо, думаешь, что она была первосортной?

– Я слишком мало знаю, чтобы судить об этом. Что такого ужасного она сделала? Никто не хочет мне рассказывать!

Его глаза расширились от удивления.

– Так ты ничего не знаешь! Однако Карлин Глинн – выдающаяся женщина. Никто бы не подошел лучше на эту роль.