Все вокруг нервно сглатывают, наблюдая за тем, как посол отрезает кусочек рыбы ножом и вилкой.

Присутствующие выдыхают с облегчением, когда видят довольную улыбку посла.

Бонхван (самоуверенно). Проработав в Голубом доме, я пришел к мысли, что кулинарное искусство подобно политике.

Интервьюер. Раз уж мы затронули политику, не хотите ли побеседовать на более откровенные темы? Например, о том, что происходит в стенах Голубого дома.

Бонхван. Перед этим хочу кое-что прояснить. Вы не разглашаете мое имя, а оплата – в конверте.

Бонхван усмехается.

Бонхван аккуратно стягивает чулки с переводчицы Хечжон, которая сидит на коробке с продуктами.

Хечжон, увидев на потолке камеру, резко закрывает лицо руками.

Бонхван. А, это? Она сломана. Неделю назад тут было короткое замыкание из-за протечки воды.

Хечжон. Камера сама сломалась? Или же ее кто-то сломал?

Бонхван. На некоторые вещи можно и нужно закрывать глаза… (Гладит Хечжон по голове.) В таких случаях и я что-то выигрываю.

Хечжон. А нам вообще можно так поступать?

Бонхван. Главное блюдо уже подано – это был финальный раунд. Готов поспорить, китайский посол сейчас наслаждается божественным вкусом.

Китайский посол пробует кусочек рыбы, и на его лице расцветает счастливая улыбка, как вдруг выражение на нем меняется. Он медленно достает что-то изо рта – это оказывается крошечный рыболовный крючок. Все в ужасе замирают, а лицо премьер-министра бледнеет. Только главный секретарь Хан, кажется, не удивлен.

Охрана стремительно несется по коридору.

Бонхван и Хечжон вот-вот готовы поцеловаться, как вдруг дверь склада резко распахивается.

Бонхван (внезапно остановившись, тут же расслабляется). Ай, как же трудно быть хорошим во всем. Неужели посол хочет лично меня отблагодарить? (Поправляет одежду на Хечжон.) Скоро вернусь, Сонён!

Хечжон. Вообще-то я Хечжон.

Бонхван. Сонён тебе больше подходит.

Бонхван гордо уходит. Издалека доносится его насвистывание.