– И что тут у нас происходит? – в комнату вошел одетый в спортивный костюм Гон.

– Он пробрался к вам в номер, ваше величество, – отрапортовал Ён.

Опустив руку, которой сдерживал Синджэ, Ён протянул Гону заключение о смерти Ли Рима. Проверив бумаги, император поднял голову. На конверте с аутопсией трупа был четко выгравирован символ императорского двора. Гон вспомнил, что детектив ранее интересовался узором на седле Максимуса. Это действительно был символ императорской семьи, и Гон сказал правду, но Синджэ не мог поверить в это.

– Помнится, ты искал этот символ. Но ты не знаешь, что это, верно?

– Так что же это?

– Мой императорский герб.

– Не вешай мне лапшу на уши. Ты никто, и звать тебя никак.

Как только детектив повысил тон на императора, Ён моментально вытащил пистолет. И похоже, настоящий.

– И оружие, смотрю, есть? Да кто же вы такие? – изумился Синджэ.

– Так ведь ты опять не поверишь. Я уже много раз говорил, кто я такой.

– Оставим сказки детям, говори как есть. Где твоя императорская семья?

– В другом месте, не здесь. Если точнее, в другом мире.

Создавалось впечатление, что он не лжет. По крайней мере, то же он говорил и раньше. Гон подошел к Синджэ и произнес:

– Я ответил на все твои вопросы. Теперь твоя очередь говорить.

Теперь, когда его зажали в угол, глаза детектива заметались. В его взгляде отчетливо прослеживалось замешательство. И не только потому, что он не поверил словам Гона.

– Кто ты? Кто ты, черт возьми? Ли Гон? – спросил Синджэ едва слышно.

Если имя Ли Гона было запретным в Корейской империи, в Республике Корея уж точно никто не должен был его знать.

– Лейтенант Чон Тэыль и это тебе рассказала?

– Тэыль тоже знает? – озадаченно переспросил Синджэ.

– Разве ты узнал не от нее?