В этот раз сознание не хотело возвращаться быстро. Я несколько раз просыпался и, находясь на границе между явью и сном, слышал какую-то суету вокруг себя, незнакомые голоса, но не мог разобрать ни слова. Пару раз пытался попросить воды, но получалось лишь промычать что-то нечленораздельное. В эти моменты кто-то с запахом ментола и лекарств подходил ко мне, клал прохладную ладонь на лоб и шептал заклинание сна. В итоге, я снова проваливался в зыбкую пучину беспамятства.

— Да что вы себе позволяете! Туда нельзя!

Из очередного бесконечного сна меня вывели чьи-то крики.

— Вы вообще знаете, кто я?

— Мне плевать, — раздражённо ответил женский голос, — убирайтесь.

— Это мой коллега, — мужчина продолжал настаивать на своём.

— У вашего коллеги обширные внутренние травмы, магическое истощение, следы белладонны в ауре, а кожа обтягивает кости! Да он недоедал минимум полгода! Дайте ему, наконец, отдохнуть и прийти в себя!

— Именем короля, пропустите, или я буду требовать вашего увольнения.

— Хорошо… Но если из-за вас пациент почувствует себя хуже, то это будет на вашей совести!

Ещё несколько секунд до уха доносилась какая-то возьня, а затем хлопнула дверь, и прямо над моим ухом раздался добродушный голос шефа жандармерии:

— Ну что, спящая красавица, целовать не буду, просыпайся. Совесть-то имей, уже три дня продрых. Мог бы и «спасибо» вообще-то сказать.

Я с трудом разлепил веки, будто их кто-то тщательно замазал слизью вонючего гада, пока я спал, и увидел донельзя довольное лицо Маркуса.

— Принц Эндрю… ему нельзя отплывать на дирижабле… Филипп именно этого и добивался, — проговорил с трудом, сглатывая горькую слюну.

Почему мне так плохо? Хотя, если я спал под заклинаниями трое суток, то оно и неудивительно.

— Знаю-знаю, уже всё в порядке. — Комиссар окинул взглядом комнату, заприметил кресло в углу и ненадолго ушёл из поля моего зрения. Раздался противный скрежет ножек мебели по полу, а затем и кресло, и Маркус вновь появился перед моим взором. Шеф жандармерии, пыхтя от проделанной работы, с удовольствием плюхнулся в кресло. На долю секунды поморщился, так как подлокотники надавили ему на бока, но практически сразу же вернул на лицо добродушное выражение.

— Ты не волнуйся так сильно, Кай. Врачевательница сказала, что на то, чтоб белладонна полностью ушла из крови, требуется минимум неделя. До этого момента мысли время от времени всё ещё будут путаться. С чего мне начать тебе всё рассказывать?

— Принц Эндрю… он жив? — задал я наиболее интересующий меня вопрос.

— Да, конечно, — утвердительно произнёс Маркус, будто само собой разумеющееся. — Его вернули, кстати, не без помощи твоего лассо, спасибо. Я такого крепкого воздушного каната даже сам ни разу не создавал. Принц сейчас в Малом дворце, сильно удивлён, что отплытие не состоялось, но искренне рад этому.

— А как же…

— Моя магия? Та вспышка в небе? Так я думал до последнего, что ты собрался в него запустить фаер или боевое заклинание. Моя магия была исключительно перехватывающей. Она была направлена в первую очередь на то, чтобы нейтрализовать смертельные или огненные чары. Представляешь, какого было моё удивление, когда я понял, что ты всего-навсего использовал воздушное лассо! Да ещё эти сигнальные чары по периметру дворца… Ох, дамы испугались так, что думали, конец света начался. — Он усмехнулся в свои усы. — Ещё эти сирены выключаться никак не хотели…