Сенатора сцена явно позабавила: он внимательно наблюдал, как я «выживала» его правую руку, а когда дверь за Ченнингом захлопнулась с оглушительным стуком, громко рассмеялся. Словно ничего смешнее в жизни не видел.

— Джорджия, это было подло.

— Села на стул, только и всего, — пожала я плечами.

— Коварная, коварная Джорджия. Думаю, ты пришла узнать, есть ли еще у тебя работа?

— Сенатор, у меня в любом случае есть работа, и ваша кампания никак на это не повлияет. А наблюдать за ходом голосования с тем же успехом можно и со стоянки нашего каравана. Нет, меня интересовала атмосфера в сердце предвыборного штаба.

Я оглядела зал: большинство присутствующих скинули пиджаки, а кое-кто и ботинки; повсюду валялись пустые стаканчики из-под кофе и надкусанные бутерброды, на белой доске недавно резались в крестики-нолики.

— Назовем ее в меру оптимистичной.

— Мы опережаем с отрывом в двадцать три процента, — кивнул сенатор. — Так что да, «в меру оптимистичная».

— Как настроение?

— В смысле? — нахмурился мужчина.

— Сэр, в следующие, — я нарочито театрально посмотрела на часы, — шесть часов выяснится, будет ли республиканская партия рассматривать вас в качестве своего номинанта и есть ли шанс попасть на всеобщие выборы. Или же вам достанется утешительный приз — место заместителя. Или же вообще ничего не достанется. Предвыборная гонка по-настоящему начинается именно сегодня. Учитывая все вышесказанное, как настроение?

— Мне страшно. Одно дело сообщить жене: «Милая, выдвинусь-ка я на пост президента в этом году». И совсем другое — теперь. Теперь все гораздо серьезнее. Я, конечно, жду результатов, но и не переживаю слишком сильно. Как бы то ни было, люди сделают свой выбор, и я приму любое их решение.

— Но вы рассчитываете, что выберут вас.

— Джорджия, — Райман строго на меня посмотрел, — ты берешь интервью?

— Возможно.

— Спасибо, что предупредила.

— Предупреждать вас не входит в мои обязанности. Повторить вопрос?

— А это был вопрос? — отозвался сенатор с неожиданной иронией в голосе. — Да, я рассчитываю, что проголосуют за меня. Невозможно зайти настолько далеко, насколько зашел я, без определенного самомнения. Я считаю, что средний американец обладает достаточно развитым интеллектом и способен понять, что лучше для его страны. Не стал бы вступать в борьбу, если бы не считал себя достойным претендентом на президентский пост. Разочаруюсь ли я в случае проигрыша? Немного. Вполне естественная реакция. Но я верю: американцы достаточно умны и в состоянии выбрать себе президента. Так что в подобном случае придется серьезно проанализировать собственные действия и понять, что и почему я сделал не так.

— Вы обдумывали следующие шаги? На тот случай, если сегодня наберете достаточно голосов и продолжите борьбу?

— Буду по-прежнему рассказывать о своей программе, ездить по стране и встречаться с людьми. Дам им понять, что не собираюсь становиться президентом для того, чтобы сидеть в герметичной комнате и закрывать глаза на проблемы страны.