— Ты сейчас к кому обращался? — спросил наконец Гвоздик.

Фред улыбнулся.

— Да к вам, к кому же еще?

— Лично я по-китайски не понимаю… Ткач, объясни нормально, а?

— Вот говорил я вам: изучайте магловскую технику, — рассмеялся Уиган. — Программы — то, на чем работает компьютер. Что-то вроде… м-м… системы заклятий, без которых он превращается в груду ржавого железа. Так вот, если в них есть ошибки, программа будет работать со сбоями или вообще останавливаться. Это называется «зависать».

— Короче, что ты имеешь в виду? — вмешался Джем, сдувая пивную пену с усов.

Фред уселся поудобнее и наколдовал себе лист бумаги, на котором принялся чертить схему.

— Смотрите, что мы с вами увидели в воспоминании, — заговорил он размеренно, словно читал лекцию. — Во-первых, речевые особенности этого… м-м… существа. Постоянные повторы, затруднения со связной речью, длительные паузы, замедленная реакция…

— Ну-у, предположим, — согласился Гвоздик.

— Во-вторых, — продолжил Ткач, — пустопорожние разговоры. Будь это Лорд — он либо убедил бы Гарри, либо просто прикончил… Руди, извини.

Я только плечами пожал.

— У меня складывается ощущение, — резюмировал Уиган, — что это неудачная модель.

Никто ему не ответил. Все молчали, переваривая услышанное.

— Да ну, — сказал наконец Причард. — Не верю. Слишком много возни, а смысл? Предположим, Гарри не явился бы в подземелье — и где тогда зритель, на которого рассчитан спектакль? Уж скорее это сам, но еще сильнее тронувшийся после развоплощения, пусть он меня простит.

— Вот! — торжествующе сказал Уиллоуби и открыл очередную бутылку пива. — Я же говорю, что это он, и Акушер со мной согласен!

Я поднялся:

— Никто не возражает, если я пойду покурить? Простите, но вы-то слышите это в первый раз, а меня уже тошнит… И вообще меня больше волнует, что нам делать дальше.

— Ага, — неожиданно сказал Джем своим густым, басовитым голосом. — Ты иди, Гадючка, иди…

Когда я пробирался мимо него к выходу, моей руки коснулись мясистые пальцы, и я почувствовал в своей ладони что-то твердое. Очутившись в прихожей, открыл дверь на улицу — в лицо мгновенно полетели брызги дождя, — и лишь потом разжал ладонь. В ней лежала пробка от пивной бутылки.

Я задумчиво покрутил ее, потом коснулся палочкой и прошептал: «Aparetium».