— Я не врал!

— Просто умолчал кое о чем. Так, мелочи… А умалчивать — все равно что врать.

— Неправда, — пробормотал он, но развивать тему не стал.

— Гарри, а если я сейчас откажусь от обещания? Это нечестно, ну так и ты не ведешь себя честно.

— Пап, но если бы я сразу сказал, ты бы не согласился! А Пушинку нельзя там оставлять, она ведь пропадет!

— И кто будет виноват?

Гарри опустил голову, старательно изображая раскаяние. Но надкушенное печенье в руках, видно, мешало как следует войти в образ, так что он украдкой положил его на блюдце. Мне стало смешно.

— Ладно. Что уж теперь, мы все равно ввязались… Но учти, это последний раз. Если попытаешься еще что-нибудь такое выкинуть — например, сказать, что берешь котенка, а в дом протащить мантикору, — я вышвырну эту тварь на улицу!

— Вместе со мной, — шепотом закончил Гарри и опять схватил недоеденное печенье.

Вот уж кому все, как с гуся вода!

— Не думай, что тебе это так просто сойдет с рук! В наказание напишешь двести раз в тетради: «Я должен все рассказывать родителям». Понятно?

— А я правда должен все-все рассказывать? — поинтересовался он.

— Все без исключения! — рявкнул я.

— Тогда, пап, тебе интересно будет узнать, — торжественно начал Гарри, — что у меня порвался носок. А в кармане размазалась тушеная морковка, которую я спрятал туда за завтраком, потому что Динки обижается, если я не ем полезную морковку. Я хотел ее выкинуть, но забыл, и она до сих пор у меня в кармане. Показать? А еще я не помню, где оставил мешок с лягушками, которых наловил для змей. Но ничего, когда лягушки протухнут, мы сразу узнаем, где они были. А еще…

— Хватит! — я зажал уши руками.

— Ты все еще хочешь знать мои маленькие грязные тайны? — ухмыльнулся Гарри.

— Где ты только набираешься таких выражений?! Нет, не хочу. Все, проваливай…

Он слез с кресла и принялся обуваться. Носок у него и впрямь были с дыркой.

— Кстати, — сказал я, — насчет Уизли…

Гарри замер с ботинком в руках.