Но сколько бы Рема не убеждала себя, что общается с Эмилией в основном потому, что ей приятно и интересно проводить с ней время, в глубине души она знала, что это не совсем так. Её постоянно преследовало мучительное ощущение, что Эмили что-то подозревает. А ещё её мучали сны, где Эмилия указывала на неё пальцем и кричала: «Убийца! Убийца!»

Рема очень переживала, что Эмили вдруг заметит, как часто Рема смотрит на неё не то с любопытством, не то с недоумением. Эмилия стала для неё живым доказательством того, что вся эта кошмарная история с прошлой лабораторией действительно произошла. Нет, это не страшный сон, это реальность — она мечтала создать великое лекарство, а создала смерть. Этот факт не укладывался в голове Рамилии, и сколько бы она не покрывала страницы своего дневника крупными каплями слёз, размывавшими многочисленные знаки вопроса, она не могла это принять. Со временем попытки осознать факт создания смертельной неизлечимой болезни трансформировался в её сознании в попытку понять Эмили. Словно если она сможет понять её, то сможет перестать бояться смерти. А смерть преследовала Рему повсюду. Словно чтобы заполучить право на жизнь, ей нужно было умереть.

На третий год их общения Рема еще пристальнее наблюдала за подругой, но Эмили была в полном порядке. Она чувствовала себя прекрасно и, кажется, стала даже чуточку веселее, чем прежде. Рема была действительно счастлива, когда позволила себе заключить, что она действительно ошиблась, и созданный ею препарат не сработал. Однако спустя ещё один год Эмили начала быстро чахнуть. Рема сначала списала это на обычную осеннюю тоску, но через пару месяцев Эмили потеряла свой прежний вид. Она иссохла, и на её лице появилось выражение непрекращающихся страданий. Рамилия отказывалась верить, что это та самая болезнь. Она до последнего надеялась, что дело в чем-то другом. Но, в конце концов, её опасения подтвердились, и тогда она твёрдо решила искупить свою вину… хоть она и не была ни в чем виновата.

— Эмили?

Эмили скучающе поднимает голову, когда Рема подсаживается к ней на обеде.

— С тобой всё в порядке?

Она кивает.

— Всё хорошо. Погода меняется. Голова болит.

— Не хочешь посидеть в кафе после работы? Пятница.

Подруга отрицательно качает головой.

— Не хочу.

— Эмили, пожалуйста, не делай вид, что ничего не происходит. Неужели я не заслуживаю правды?

Она отворачивается и закрывает глаза.

— Хорошо.

Они сидели на огромном валуне у канала. Вдали шумел пятничный Сан-Мирэль. Если бы не Эмили, если бы не всё на свете… Ах, ну почему всё просто не может быть как раньше? Но сейчас, сидя рядом с человеком, почти мёртвым по её вине, она не может позволить себе даже вспомнить те вечера, которые они с Эмили проводили в шумных коктейльных и барах. Сейчас она чувствует, как умирает вместе с ней. В глубине души она готова на всё, чтобы искупить свою вину. Она бы предпочла умереть вместо Эмили! Лишь бы эти позорные страницы были вычеркнуты из её жизни. Она ни о чем больше не сожалеет так сильно, как об исследованиях, которые вместо того, чтобы лечить, стали убивать людей. Ей проще умереть, чем жить с этой мыслью дальше. Жить… кажется, что у них обеих есть только один выход…