- Я знаю, что он стал одной из жертв в Башнях-Близнецах. И за четырнадцать... почти пятнадцать часов, которые мы посвятили интервью, я поняла, что его исчезновение и стало катализатором для значительного ухудшения вашего заболевания.

- Сейчас я позову Джекоба. А вас я попрошу уйти.

- Мистер Кайн, я думаю, что вы хотите говорить, вам нужно выговориться. Я не собираюсь раздражать вас заявлениями из дешевой психологии. Я сделаю всё, что вы считаете нужным.

- Выключите диктофон, девочка моя. Я хочу подумать.

- Мистер Кайн, спасибо, что возобновили интервью. Всё как вы хотите.

- Исаак был для меня всем. Он был высоким и стройным, очень красивым. Посмотрите на его фотографию.

- Очень приятная улыбка.

- Думаю, вы бы сразу в него влюбились. Он был немного похож на вас. Тоже предпочитал просить прощения, но не спрашивать разрешения. Он обладал энергией ядерного реактора. И всегда добивался, чего хотел.

- При всём моем к вам уважении, сэр, едва ли стоит удивляться, что наследник состояния, которое исчисляется одиннадцатизначным числом, получает всё, чего пожелает.

- А что может сказать отец? Сам Всевышний сказал пророку Давиду, что "твой сын - это навсегда". Перед таким проявлением любви мои слова... Ах, но я же понимаю, что вы просто пытаетесь меня спровоцировать.

- Простите меня.

- Ну что вы! У Исаака было много недостатков, но чего среди них не было, так это покладистости. Он с легкостью шел мне наперекор. Он решил учиться именно в Оксфорде лишь потому, что это был единственный университет, которому я не сделал крупных пожертвований.

- Именно там он и познакомился с мистером Расселлом, ведь так?

- Они вместе изучали макроэкономику, и сын рекомендовал мне его как замечательного специалиста. Вскоре Джекоб стал моей правой рукой.

- Он занял то место, на котором вы хотели видеть Исаака.

- Исаак не хотел ничего от меня принимать. Когда он был маленьким... (приглушенный всхлип).

- Все-таки давайте продолжим наше интервью.

- Хорошо. Простите, мне неприятно об этом вспоминать. Он был тогда еще ребенком, не старше одиннадцати лет. Однажды он притащил домой собаку, которую подобрал на улице. Я был просто в ярости. Я не люблю животных. А вы любите собак, дорогая?

- Очень люблю.

- Я вас понимаю, но видели бы вы это создание! Это был отвратительный, грязный беспородный пес, и было у него всего три ноги. А бродяжничал он, видимо, со щенячьего возраста. Самое лучшее, что можно было сделать для этого животного - это отвезти его к ветеринару, чтобы тот избавил его от мучений. Именно это я и сказал сыну. А он в ответ очень серьезно на меня посмотрел и сказал: "Тебя ведь тоже подобрали на улице, папа. Или ты считаешь, что тот раввин тоже должен был избавить тебя от мучений?".