«И ждет тот зверь тебя внутри…»

Не знаю, к чему вспомнил эту страшилку, но, наверное, именно она сейчас была ближе всего ко всему происходящему. Стас тихонько приоткрыл дверь и вошел внутрь. Остальные последовали за ним. На улице остался лишь я и Лина, которая возмущенно смотрела на меня.

— Чего ты там застрял?

— Иду я, иду, — ответил я ей, хотя желания заходить внутрь и вовсе не было.

Но я таки смог пересилить себя и перешагнул через порог. Само поместье говорило о том, сколько денег в него вложили. Все из красного дерева. Резные металлические конструкции. Дорогие хрустальные люстры под потолком. Все это хорошо, но не по мне. Зачем нужна такая роскошь, если хорошо жить можно и в более умеренных условиях.

Мы с Линой прошли дальше по коридору, и зашли в большую залу. Кажется столовая человек так на пятьдесят. Лучше бы я и не заходил. Ее я увидел лишь в самый последний момент. В глазах потемнело, и я оперся о стену.

В комнате кто-то шумно квакал. Лягушки. Но откуда они здесь?

Открываю глаза и вновь вижу ее. Вязкая, багряная. А вокруг нее столпились охотники. У них под ногами лежит тело. Я уже сразу понимаю, кто именно лежит там на полу. Зингер.

Ква! Ква! Ква!

Лягушки, их много и они скачут по всей зале. Откуда они?

Я чувствую, как мое тело скатывается по стене. Кровь. Только не кровь.

Вновь открываю глаза и вижу… кровь. На террариуме, осколки которого были разбросаны рядом с телом Зингера. Оттуда и лягушки.

Чертов безумец. Он не только забрал предмет, но и помешался на его образе. Одни лягушки.

Ква! Ква! Ква!

Все, я больше не могу. На ватных ногах я выбираюсь в коридор. Ко рту подступает рвотный комок. И я не могу его сдержать. Голова, словно налитая чугуном. А перед глазами все так же стоит кровь. Ненавижу себя. Я отплевываю слюну с желчью. Надо мной нависла Лина и ее слова я слышу словно сквозь вату:

— С тобой все в порядке?

Я не могу ответить. Лишь судорожно киваю.

Ква!

Свежий воздух. Я даже не могу понять, как именно я добрался до парадной двери. То ли на своих двоих, то ли ползком. Не важно. Я выбираюсь на улицу и сажусь прямо у двери, опершись на стену. Вдох — выдох.

Вот чем окончилась история Карла Зингера. Он умер. А всему виной эти предметы.