Киллиан посадил ее на подоконник, девочка упиралась, пыталась затруднить его действия, но он все же заставил ее сесть. Напуганная до смерти, дрожащая, она сидела на подоконнике, свесив ноги, спиной к пустоте.

— Не двигайся.

Она не двигалась, скованная страхом и холодом.

Киллиан пододвинул стул и сел перед ней, в полумраке. Уставший, растрепанный, неопрятный, с темными кругами под глазами.

— Понимаешь ли… В последнее время ты мне очень мешаешь.

— Я больше не буду! Обещаю!

Киллиан заставил ее замолчать, прижав указательный палец к ее губам:

— Тсс… Уже поздно раскаиваться.

Девочка попыталась спрыгнуть на пол, но он удержал ее на месте, слегка толкнув в противоположном направлении, и она изо всех сил схватилась за оконную раму.

— Подумай о том, что я сильнее тебя. Намного сильнее. И если я тебя легонько толкну, ты выпадешь из окна. Понятно?

Она кивнула, и Киллиан перестал давить.

— Итак. Думаю, ты знаешь, что я как-то связан с тем, что произошло в соседней квартире. Так?

Она отрицательно помотала головой.

— Не надо мне врать, Урсула… Мы же давно друг друга знаем. — Он улыбнулся ей. — Я знаю, что ты знаешь, и точка. Все эти дни я приходил в квартиру Клары, чтобы делать с ней плохие вещи. Ужасные. Кошмарные вещи. И не только с ней…

Девочка покрылась мурашками от холода. Кофточка от пижамы задралась, часть живота и спинка были открыты зимнему воздуху.

— Знаешь, почему я тебе все это рассказываю? — Урсула снова помотала головой. — Потому что хочу, чтобы ты знала, на что я способен. — Киллиан встал и приблизился к ней. — Я знаю все, что мне нужно знать о Кларе… и о тебе тоже. Что ты ходишь в школу Хьюитт. Что твоя бабушка Фэй живет в Нью-Рошель, на улице Такахо-авеню. Я знаю, как войти в твой дом. Я видел твой профиль в «Твиттере». Я знаю твоих друзей — Джейка, Кэти, Хелен…

Он опустил ладони на коленки Урсулы. Девочка заплакала.

— Вот почему я тебе все это рассказываю. Потому что, если ты кому-нибудь скажешь хоть слово, я знаю, как можно навредить тебе. Тебе и тем, кто тебя окружает. Понятно?

Урсула кивнула. Теперь она, по крайней мере, видела возможность остаться живой.

— Теперь я хочу, чтобы ты мне пообещала, что все это навсегда останется нашим секретом. И обещание должно быть честным… я не могу рисковать. Тебе понятно?