Она вбежала в родительскую спальню, где днем ее мама пыталась успокоить Клару.

— Папа! Папочка!

Девочка бросилась к отцу, попыталась разбудить его — бесполезно. Ни мужчина, ни его жена не открыли глаза.

Глаза Урсулы наполнились ужасом.

— Папа?

— Они просто спят, очень крепко спят, — сказал у нее за спиной Киллиан.

Девочка попыталась убежать, но он преградил единственный выход из комнаты. В отчаянии она бросилась к матери:

— Мама, мамочка, проснись!

— Я бы на твоем месте не кричал.

Урсула остановилась. Впервые она смотрела на Киллиана без дерзости и была просто-напросто ребенком. Ребенком с умоляющими глазами, полными страха.

— А мой брат?

— Только не говори, что сейчас тебя волнует брат! — Киллиан улыбнулся, сложил ладони у правого уха и закрыл глаза. — В мире ангелочков… видит сны, как папа и мама…

— Что ты со мной сделаешь?

— Пойдем. Если бы я хотел сделать тебе что-то плохое, то я бы это уже сделал, так ведь?

Слова Киллиана совершенно не успокоили девочку, но она покорно пошла за ним в гостиную. Это была единственная комната, окна которой выходили на улицу, на проезжую часть. Киллиан открыл окно, и комнату наполнил ледяной воздух.

— Иди сюда.

Урсула помотала головой.

— Я сказал, чтобы ты подошла сюда.

Девочку парализовал страх. Она не могла пошевелиться. Тогда Киллиан сам подошел к ней и поднял на руки. Все тело ребенка было напряжено; Урсула изо всех сил выгнулась, чтобы ее лицо было как можно дальше от консьержа. Он понес ее к окошку.

— Не надо, пожалуйста… пожалуйста… не надо… — тихонько плакала она.