— Я чертовски голоден, Конфетка, отомри. Пойдем, ты нам всем быстро приготовишь пару бутербродов.

Лукас хватает ее за руку, тянет к холодильнику, забитому едой. Вынимает из него все подряд, складывая на стол. Девушка бросает взгляд на Шона, но ничего не может прочитать на его лице. Он идет следом, берет пиво, усаживается именно на тот барный стул, где раздевал ее, под которым еще валяются вещи девушки.

Лукас отвлекает ее от мрачных мыслей, она слушает его веселую болтовню, быстро делает бутерброды, заваривает себе чаю, потому что мужчины пьют пиво. Шон так и молчит, она лишь чувствует на себе его тяжелый взгляд.

— Ну, Конфетка, рассказывай, откуда ты взялась такая в нашем городке?

— Какая такая?

— Такая соблазнительная. И почему я не видел тебя раньше?

— Да, иначе бы самый известный бабник нашего города и ближайших ферм точно бы не прошел мимо тебя, да, Лукас?

Кэндис застыла, опустила глаза в кружку с уже остывшим чаем, чуть покрутила ее в руках. Слова Шона обидели ее, хотя относились совершенно не к ней, но она все равно приняла их на свой счет.

— Ты считаешь, что я такая доступная? — спрашивает прямо в лоб.

— Я этого не говорил, — Шон теряется от такого вопроса, отвечает резко, повышая тон.

— Но ты так подумал.

— Ты не можешь знать, что я подумал.

Мужчина сжимал в руках бутылку пива, пристально смотрел на девушку, сидящую рядом. В воздухе заискрило электричеством, Лукас даже растерялся.

— Если ты оказался моим первым мужчиной, можно сказать, по ошибке, это не дает тебе право называть меня легкодоступной женщиной.

— По ошибке?

Шон, играя желваками, встал, грозно нависая над девушкой. Кэндис до боли прикусила губу, понимая, что снова ляпнула не то. И почему у нее не получается нормально разговаривать с этим мужчиной? В его словах она чувствует обиду и издевку над ней, тут же сама язвит в ответ. Хотя, может быть, он совершенно не хотел ее обидеть и, скорее всего, он так не думает. Но ей нужны слова, а не только его ласки, она не умеет читать мысли.

Шон, словно спичка, вспыхивал рядом с этой девчонкой. С виду такая невинная, словно ангел с голубыми глазами, не хватает только крыльев за спиной. Она выводила его на такие противоречивые эмоции, которых, он считал, у него нет и никогда не может быть. С одной стороны, хотелось прижать ее к себе, целовать эти сладкие губы, защитить от всего мира, чтобы никто никогда не смел ее обидеть. А с другой, наказать, отшлепать за такие слова так, чтобы сесть не могла. А потом оттрахать жестко, насаживая по самые яйца, поставив раком, смотреть на покрасневшие от его шлепков ягодицы.

— Эй, эй, успокойся, Шон. Что на тебя нашло? — Лукас пытался разрядить обстановку. — Конфетка, не слушай его, он постоянно несет не пойми что.

— Ты жалеешь? Ты считаешь, что все было ошибкой? — почему-то для него это важно знать.

— Нет, Шон, я совершенно не то хотела сказать…я…я не знаю как…