Сгребая вещи и бросая всю кучу на кровать, чтобы потом развесить и разложить по полкам в шкафу, девушка предвкушала роскошный заключительный аккорд нынешнего вечера — ласковую тёплую воду ванны. Но полностью на предстоящем сосредоточиться не могла: мама дверь закрыла (папа вроде не пришёл), но странный шелест и суховатый шорох не умолкали. Интересно, что там?

— Юля, папы нет, — с недоумением в голосе сказала мама и поставила рядом с собой на пол огромный свёрток из хрустящей бумаги — свёрток, бывший ей по пояс. — Я думаю, это приходили к тебе.

Уловив, что свёрток, несмотря на величину, в общем-то лёгкий, Юлька за верхушку перенесла его на середину комнаты. Мама прошла вперёд и села в кресло.

— Не возражаешь, я тоже посмотрю?

— Нисколечко.

Развязав кокетливую ленточку, Юлька отогнула стороны свёртка и обомлела: зайчишка весело смотрел на неё, раскидав в стороны мягкие длинные лапы с нелепо надетыми на них кожаными перчатками. Ни о чём не думая, а только понимая, что улыбается глупейшим образом, девушка подняла игрушку и наконец исполнила свою давнюю мечту — обняла зайчишку и с наслаждением почувствовала его уютное тепло.

Мама подобрала упавшую с одной лапы перчатку, примерила.

— Юленька, ты мне ничего не хочешь рассказать? Или, может, квартиры перепутали? Не к соседке ли Наташе несли игрушку?

Наташа, очаровательная большеглазая девочка, училась в десятом классе. Громогласные компании в подъезде собирались именно из-за неё. И жила Наташа прямо над Юлькиной квартирой.

Предположение мамы не смутило девушку. Она блаженно улыбалась — примерно с тем же выражением, что и торчащая из-за её плеча мордашка.

— Нет. Это мне. Точно. Сегодня вечером я познакомилась с одним типом. Он меня жутко напугал и теперь вот так, своеобразно, извинился.

— Ну, раз ты так говоришь… — с сомнением сказала мама.

Посидела в нерешительности и ушла досматривать программу. А Юлька усадила зайца на её место в кресле, села рядом, положив одну лапу себе на плечо. Они сидели вместе в обнимку, пока девушка любовалась несколько великоватыми для своих рук перчатками.

Перед привычным вечерним посещением ванной комнаты она чмокнула зайца в нос и пробормотала:

— Ладно. Ты как извинение — это я понимаю. Но зачем тут ещё и перчатки?

И только в ванной, млея от нежно овевающих её тёплых струй, она по странной аналогии вспомнила: вот она стоит у ворот к Владу, вот пытается согреть озябшие пальцы.

«Извинение? Слишком притянуто. Подарок? За что? Не люблю быть обязанной. А вдруг потребует что-нибудь взамен? Да и не привыкла я к таким подаркам. Да ещё от мужчин… Ой, значит, он знает мой адрес! Откуда?! Тот парнишка!! Неужели ещё прижжет? Ой, не надо! Если я завтра натяну перчатки, а он увидит… Что теперь делать… Ведь холодно, а в них так уютно…»

Приготовление ко сну, привычный расклад вещей по местам всегда успокаивал. Сначала так и было. Но происшествия дня всё-таки не смогли её заставить забыть одной дополнительной подробности, которую она неукоснительно соблюдала с некоторых пор.

Итак, сначала засунуть будильник под кровать. Звонок сломан да и не нужен Юльке, встававшей по внутренним часам и лишь в последнее время просыпавшейся среди ночи не вовремя, — вот он, будильник и понадобился на всякий случай. Поколебавшись, Юлька посмотрела на ящики письменного стола.

Ещё вчера неожиданно подумалось: а что, если этими приготовлениями она только провоцирует ночные неприятности? Но и носить всё в себе тягостно. Доверишься бумаге — бессонница продолжается, зато уходит физический, чисто животный страх…Странно, что она всегда вспоминает об этом лишь вечером, перед сном.