Дверь дома мирно скрипнула. Яркий свет тёплой дорожкой лёг под ноги на приглушённое сияние фонаря. Секундой позже ровная полоска исказилась тёмной тенью, и знакомый голос буднично позвал:

— Юлия, ты? Заходи скорее. Ты опять без зонта!

Спокойный зов Влада — она уловила в нём толику недовольства («Опять возись с этой мокрой курицей!») и обрадовалась до слёз — разрушил наваждение, хоть и не сразу: гробовая крышка чёрного цвета (в дневном свете наверняка красного) словно оплыла сверху. Когда Юлька осмелилась снова двинуться к ступенькам, чёрный прямоугольник стремительно растаял. Появился большой соблазн дотронуться до стены, где стояла крышка. Однако девушка не стала экспериментировать, а юркнула мимо Влада в светлую и тёплую прихожу..

Влад прикрыл дверь и, окинув Юльку цепким взглядом, вынул из шкафа вешалку. Юлька виновато поёжилась и сняла тяжёлый мокрый плащ.

Махнув в сторону кухни, Влад сказал:

— Я электрокамин включил там. Плащ повесь перед ним, а ботинки пристрой на нижней плите. — Его прозаичные слова позволили Юльке наконец расслабиться.

Он вошёл следом на кухню, помог повесить вешалку с плащом перед камином и выждал, пока она расшнурует ботинки.

— Горячий кофе, чай, молоко? — предложил он.

И только тут девушка поняла, как тихо в доме. Обычно в это время слышалась негромкая болтовня собравшихся и ждущих начала занятий. Она вроде не опоздала.

— А где все?

— Сегодня многие звонили предупредить, что не придут. Пришлось перезвонить остальным. Твоя мама сказала, что ты ушла пораньше.

— Ага, — сказала озадаченная Юлька, — тогда… Тогда я не вовремя?

— Ничего страшного. Если хочешь, займись медитацией в зале. Я включу тебе Жана-Мишеля. Полутора часа тебе хватит? Если что — я в соседней комнате со Светланой. У неё опять бессонница. Думаю, друг другу не помешаем. Так что ты выбрала?

— Молоко, — ответила повеселевшая Юлька.

Влад стукнул пальцем по блестящей крышке высокой кастрюльки, кивнул на стол: «Под салфеткой пирожные» и ушёл.

Сначала девушка сидела неподвижно, будто тень Влада витала поблизости, — и немного переживала: человек о ней беспокоится, а она, скотина неблагодарная, побаивается его, держится с ним так, точно он вот-вот бросится на неё. Кому-кому — только не ей привлечь его внимание. Влад ею заинтересуется лишь в одном случае — окажись они вдвоём на необитаемом острове. И то сомнительно…

Перед глазами возникла карта со связанной женщиной. «Во всяком случае, — грустно подумала Юлька, — это не моя ситуация, и тётя Катя не права». Она налила в чашку молока, но от пирожных со вздохом отказалась, продолжая размышлять об огромной пропасти между нею и Владом. Одно время ей нравилось представлять, что Влад горячо влюбился в неё. Но обычно взгляда в зеркало хватало, чтобы вернуться к реальности.

Влад — аристократ с ног до головы, невысокий, тонкий, изящный, красивое лицо всегда мечтательно и отстранённо. Многие девицы кружка пытались с ним флиртовать на первых порах. Потом очень резко прекратили. Проболталась одна, другая: Влад оказывается, переговорил с каждой и строго предупредил вести себя адекватно.

Насчёт «строго предупредил» Юлька верила с трудом. Хотя… Иногда Влад казался похожим на холёного чёрного кота, полуоткрытыми глазами безразлично наблюдающего мир вокруг себя. А в мягкой кошачьей лапе, как известно, прячутся острые когти…

Юлька платила ему за посещение кружка меньше всех. Половину. Вторую половину она отрабатывала, рисуя по его заказам: время от времени он давал ей старинные, с ерами и ятями, книги и просил в увеличенном виде воспроизвести тот или иной рисунок из них. В живописи Юлька была дилетантом, но цветными карандашами или жирными мелками рисовать любила. Будучи филологом, она сначала с интересом читала книги Влада, потом ей наскучили утомительные подробности ритуалов и обрядов, и лишь изредка глаз выхватывал с жёстких страниц строчку-другую, пока она рисовала.