— Глотни.

«Ну и денёчки пошли: и кормят, и поят», — всхлипнула Юлька, послушно глотнула — и задохнулась:

— Ой, господи, что это?!

— Коньяк. Как ты себя чувствуешь?

Зеркальце отыскалось среди мелочи в кармашке сумки. Юлька вгляделась, ужаснулась, но силёнок на эмоции поярче не хватило.

— Кошмарно. Мне нужна аскорбинка, йод, кофе. Кажется, любимый класс меня опять обчихал. Скорее всего — грипп. Не боишься заразы?

— Днём же всё нормально было.

— В школе это быстро: утром обчихали — вечером температура.

— Не похоже, что у тебя температура. Вся белая.

— Отвези меня домой. Я сейчас у Влада так заснула, что потом стыдно стало.

— У Влада? А кто это? — Как он выдержал почти безразличный тон — сам поразился.

— Влад — руководитель нашего кружка.

Постепенно она рассказала ему, сумбурно и перескакивая с пятое на десятое, и про кружок, и про пентакли, и про ворону, и про странный вечер. Олег только раз перебил её: «Что такое пентакль?» Юлька ответила не сразу. Вздёрнула брови, задумалась и, видимо, на ходу сформулировала: «Это графические картинки, воздействующие на человека — в основном на его подсознание».

Рассказывая дальше, Юлька никак не могла отделаться от навязчивого желания задать ему вопрос: «Олег, у тебя тоже такое впечатление, будто мы знаем друг друга с детства?»

И ещё одна мимолётная мысль томительно прошла по сердцу, когда она мельком глянула в зеркальце перед ним и увидела его строгие, даже жёсткие серые глаза: «Я опять добилась своего: Олег — мой лучший друг, но не желанный мужчина. Я сижу в его машине и легко говорю о том, чем делятся только с друзьями…»

— Вот и всё, — вздохнула Юлька, глядя на чёрную дверь подъезда, перед которым они остановились. — Теперь я пойду спать. Утром, глядишь, буду в форме.

Олег вышел открыть ей дверцу, проводил до квартиры.

— Вчера здесь парнишка бегал, — вспомнила Юлька. — Номер квартиры пытался рассмотреть. Твой?

— Ага… В разведчиков немного поиграли… Юля…

Его тёплая ладонь скользнула по её подбородку, вынуждая поднять голову. В следующий миг она перестала дышать. Его жёсткий, требовательный рот раз за разом присваивал её, чувственно взрывая всё тело. Она таяла, становилась упоительно маленькой и… счастливой.