Или вначале попробовать всё же отдохнуть, выспаться, и подумать ещё раз над всеми этими вопросами на свежую голову! И – главное! – проводить разведку при нормальном освещении!
В землянке у лютопсов оказалось вовсе не так плохо, как Конану показалось после первого осмотра. Во-первых, тут не задувал холодный осенний ветер. Вовсю разгулявшийся по плоской равнине плато, когда зашло солнце, да так, что, казалось, сейчас окажутся вырванными с корнем тощенькие кустики растительности. Во-вторых, запас дров позволил снова разжечь костёр в очаге посередине помещения, просто раздув имевшиеся под золой и пеплом угли. Порадовала и огромная прокопченная задняя нога оленя, обнаружившаяся в деревянном ящике с солью на дне. Похоже, помимо основных обязанностей по охране, сбором валежника и добыванием пропитания псы отнюдь не пренебрегали.
Конан отрезал приличный ломоть, понюхал, попробовал. Отлично! Мясо было выдержано в дымке костра именно столько, сколько нужно: оно оставалось вполне нежным, и в то же время не должно было испортиться ни от времени, ни от паразитов.
Сидя на подобии табурета – а проще говоря – на обрубке ствола! – перед очагом, киммериец поглощал аппетитное и питательное блюдо, и спокойно размышлял.
Ну хорошо. Предположим, вот он – поставлен что-то ценное охранять вон в том, заброшенном сейчас, Храме. И поползновения имеются. Так как сделать так, чтоб можно было легко контролировать проникновение в Храм хитро…опых воришек-расхитителей, и одновременно гарантировать, что сокровища не пострадают? Логичный ответ: перепрятав в такое место, где никто не будет их искать! При этом хорошо бы – ещё и поближе к своей казарме-конуре: чтоб были под боком!
Да, этот вариант кажется вполне естественным. И напрашивается сам собой. Может, именно поэтому он пришёл в головы и псам: что их-то землянку и будут обыскивать в первую очередь! Правда, для этого их всех пришлось бы вначале убить… Но они не могли не принимать во внимание и такой вариант! Что рано или поздно найдётся кто-нибудь. Пусть не такой опытный и могучий, как Конан, а просто – пришедший с большим и хорошо вооружённым отрядом.
Ладно. Утро вечера мудренее. Поэтому обыскать землянку он, само-собой, попробует. Но – только с утра. Дождавшись восхода солнца, и позавтракав. Спасибо лютопсам: провизией он теперь обеспечен по-крайней мере на неделю. Даже если поиски затянутся, охотиться, или собирать ягоды-грибы не придётся.
Выспался киммериец отлично.
Он просто набросал побольше более-менее хорошо сохранившихся шкур на самый длинный лежак, накрылся ими же, да и прохрапел до рассвета, иногда только вставая, чтоб подбросить дров в догорающее пламя очага. Тепло от окружавших его камней в зимние ночи вряд ли согревало достаточно хорошо – уж слишком большая площадь была у землянки. Но для условий осенней ночи этого тепла вполне хватило бы и более чувствительной натуре, а не только могучему сыну северного народа, привыкшему в походах спать и просто на голых камнях, завернувшись в один только плащ…
Позавтракал Конан с аппетитом. И мясом, и теми сухофруктами, остатки которых ещё сохранились каким-то чудом на дне его обширной сумы. Подбросил ещё дров в очаг.
Ну вот: можно бы и приступать… Но что ему мешает?
Что за странное чувство преследовало его с утра, смущая его инстинкты и заставляя сжиматься кулаки, и широко раздуваться ноздри?! Чует ли он какой-то… З
Стараясь не делать лишних или резких движений Конан повернулся спиной ко входному отверстию. Не торопясь достал из колчана одну из стрел. Снял наконечник. Вынул из мешочка на поясе давешний трофей: глушилку. Пристроил на древке вместо боевого наконечника: благо, отверстие и для таких целей в том имелось. Порядок.
Чутьё подсказало, что его враг перешёл от наблюдения к решительным действиям! Резко оттолкнувшись от одной из рам кроватей, варвар отпрыгнул в сторону: стрела его невидимого противника ударилась в каменный пол на том месте, где он только что стоял!
Тут уж Конан развернулся, и ринулся на выход, подхватив лук с ближней к выходу рамы постели!
Однако он правильно всё почуял: враг был только один, и он явно считал себя заведомо слабее киммерийца. Поэтому улепётывал сейчас, даже не оглядываясь, в сторону тайги со всех ног! Маленькая и гротескно волосатая фигурка удалялась стремительно.
Однако напрасно убегавший не делал попыток метаться в стороны, как обычно поступал сам варвар. Поэтому стрела со свинцовым грузом на конце попала точно в центр спины и бросила лёгенькое тело на мох и траву, вызвав вопль боли, и заставив преследуемого пропахать на выпавшей за ночь на почве росе приличную борозду.
Конан двинулся вперёд не торопясь. Заметив, что лежащее ничком тело начало подавать признаки жизни, и его обладатель явно собирается встать, и попытаться снова пуститься бежать, крикнул по шемитски:
– Следующая – с боевым наконечником! Пронзит насквозь!
Похоже, его коварный противник не сразу осознал угрозу, потому что ещё несколько секунд прилагал усилия: собрать волю в кулак, а тело – заставить слушаться. Но могло быть и по-другому. Поэтому Конан выкрикнул те же слова по зингарски. И на языке пиктов. Вот теперь его враг успокоился. И лёг снова наземь. Лицом вниз. Руки поднял кверху – очевидно, пытаясь показать, что в них ничего нет, и Конану он не угрожает.