Затем наконец оглянулся на ту, которую защищал.

Словно затылком чуявшая, что битва выиграна, и ей больше ничто не угрожает, она задними ластами выгребала песок из пляжа, медленно, но упорно роя ямку. А вернее – ямищу: метровые ласты выгребали буквально горы песка.

Конан отер и спрятал верный меч. Подошёл и встал напротив птицеобразной морды. Он не ждал благодарностей, просто хотел убедиться, что с рептилией всё в порядке.

Однако это оказалось не так.

Теперь он понял, почему черепаха истекала кровью, и не могла двигаться быстро. Между передней правой лапой и шеей торчал наружу примерно трёхдюймовый толстый обрубок не то копья, не то – обломок кости. Поскольку он был весь измазан почти чёрной густой кровью, точно определить, что это, было пока невозможно. Конан подошёл вплотную, и попытался ухватиться как следует рукой за торчащий обломок.

Черепаха порывисто подняла к нему голову, хотя и вряд ли видела что-то бельмами почти заплывших гноем глаз:

– Нет! Пожалуйста, не делай этого! Не вынимай! – голос был куда выше, и приятней, чем у змееобразного. Да и тон… Совсем как у до смерти напуганной женщины! Ну правильно: даже если б Конан не видел, что она роет яму для откладывания яиц, сейчас бы точно понял, что это самка! – Он сидит слишком близко к сердцу, и если его извлечь, я тут же истеку кровью и умру! А я не закончила то, что должна сделать. Не исполнила своего главного Предназначения!

– Хорошо, не буду. Но… Скажи – что я могу для тебя сделать? Как помочь?

– Ну… Я была бы очень благодарна, если бы ты промыл мне глаза. Чтоб я могла хотя бы увидеть моего спасителя.

– Ладно. – Конан не видел смысла отказывать в просьбе, поэтому вынул из сброшенной на песок сумы свой походный котелок, и оторвал от объёмного пакета с тряпками для перевязки ран приличный кусок полотна. Сходил к океану, набрал чистой воды. Приблизившись снова к черепахе спереди, опустился перед ней на корточки, и полил ей на оба глаза. После чего принялся поливать понемногу, осторожно удаляя тряпицей загустевшую и засохшую слизь с налипшим песком. Воды вполне хватило. Тряпицу Конан отбросил, котелок отставил, и снова поднялся во весь рост – так поражён оказался осмысленным выражением и ярким блеском выразительных и непривычно больших глаз. Да их обладательница – просто красавица! Уж сколько он, побывавший в десятках стран и сотнях городов, и достаточно часто встречавшийся с тамошними женщинами, повидал этих самых глаз! Но таких… Не-ет, таких выразительных – точно ни у кого не было!

– Спасибо. Спасибо за то, что не позволил Стражу прикончить меня. Это было очень… Храбро и благородно. Благодарю и за то, что промыл глаза! Это было заботливо.

– Да пожалуйста. – Конан мрачно усмехнулся, думая, что вряд ли его новая подопечная протянет даже до заката – уж больно много крови она всё равно потеряла, и рана действительно выглядела смертельной.

– Я даже не спросила, как тебя зовут, отважный воин. Потому что не каждый отважится вступить в битву с морским демоном. Пусть и младшим.

– Зовут меня Конан. Конан-киммериец. Ну а что до отваги… Младший демон не показался мне слишком уж опасным и хитрым противником. А кроме того, я не люблю, когда обижают раненных и слабых. Ну, и женщин. Но как зовут тебя, несчастная Жрица?

– Я – Нэйла. Младшая Жрица в храме Ффаскара. То есть, прости… – в уголке одного из глаз снова появился натёк из гноя, и Конан поспешил снова взять котелок, и смыть его, Жрица чуть кивнула, – Спасибо. Бывшая Жрица, я хотела сказать. Ведь я согрешила.

– То есть, ты с кем-то… Занялась любовью? – Конан, не видевший смысла говорить намёками, не столько спрашивал, сколько утверждал.

– Да. – в уголке глаза теперь сверкнула слеза – непривычно огромная и тягучая.

– Вот уж не вижу в том, что естественно для каждой нормальной жен… Э-э… Прости – самки – греха!

– Но ведь я – Жрица. И была обязана хранить… Верность Обетам. И служить нашему верховному Божеству… Но – не получилось. Хотя в этом вина – не только моя. Мы с… Эртексом полюбили друг друга. И… Ну, ты уже всё понял!

– Да и на здоровье. Я же сказал: я не вижу в стремлении создать Семью и нарожать детей никакого греха!