– Викраш, только по результатам аттестации его студентов, – с тем же непробиваемым спокойствием ответил Табурет, – если адепты покажут низкий уровень боевой подготовки, этого блохастого мы заменим.

– А если провалится Сатор, куда ты ее денешь? – с гаденькими такими нотками спросил этот волчара недобитый.

Каких трудов стоило не вылететь из шкафа и не засветить пульсаром в наглую расцарапанную кем-то до меня морду! Никто даже представить не сможет. Кто не сдает у меня экзамены, тот больше вообще никакие не сдает! Против яда ты либо сваришь себе антидот, либо отправишься прямиком в семейный парк, деревья удобрять. И тут либо отлично, либо незачет. Других вариантов нет, и к такому раскладу я адептов готовлю с самого первого дня. Предыдущий курс весь сдал, и все живы, что особенно радует.

– Говорят, она в прошлом году всем отлично просто так поставила, – продолжила размышлять эта скотина блохастая.

– Если ты в это веришь, то тебя пора увольнять из разведки, – неожиданно весело парировал дарх, – у меня вообще нет сомнений в том, что единственное, что после первого семестра можно будет смело доверять первокурсникам – так это зельеварение.

От такой высокой оценки моего преподавательского таланта смутилась и, кажется, даже покраснела. Хорошо, в темноте шкафа не видно. Кажется, меня впервые в жизни похвалили… И кто?! Табурет… Даже профессор Блеоссин никогда не говорил ничего похожего на “вы молодец, Сатор” или “у меня нет в вас сомнений”, предпочитая общаться в парадигме “вы абсолютно правы в своем суждении”, либо “ошибаться приходится всем”. Такое странное тепло в душе разлилось, что даже про свое нелепое положение слегка подзабыла, с еще большим интересом вслушиваясь в разговор. В конце концов, я на разведку теперь работаю. Должность обязывает.

– Рановато меня увольнять, Саарин, – не согласился блохастый, – последние пару недель, госпожа Сатор демонстрирует образцово-показательное поведение. Ни в жизни бы не заподозрил, что у нее характер, как у гарпии весной!

– Предполагаю, что на нее так повлияла почти состоявшаяся казнь, – уже без толики веселья, даже с какой-то неловкостью объяснил Мурес.

В кабинете воцарилась тревожная тишина. Еле сдержалась от желания приоткрыть маленькую щелочку и увидеть, что происходит. Замолчавшие мужчины вызывали ужасное беспокойство. Но, слава сущему Опу, командир наконец заговорил:

– Ты ее на казнь отправил? – похоже, блохастый в курсе моих злоключений не был.

– Да. Она призналась в отравлении, – с неохотой произнес Табурет.

– Слабительным, Саарин, – явное осуждение и непонимание от Калири было неожиданным, – надо было поугрожать и завербовать.

Что ж, господин Мурес, кажется, вас в вашей жестокости даже друзья не поддерживают. Только вот дарх так и сделал, как предложил командир. В конце концов, можно было немножко дольше поубеждать в серьезности расплаты, чтобы у меня была возможность осознать, задуматься и раскаяться.

– Я не первый день в структуре, Викраш, – рыкнул ректор, – не надо меня учить! Ровно это мной и было сделано! Она отказалась и заявила, что все это блеф!

– И поэтому ты отправил ее на “почти состоявшуюся казнь”? – продолжил недоумевать оборотень, – в таком случае почему госпожа Сатор до сих пор жива?

Это был хороший вопрос. Возможно, сейчас мне наконец удастся узнать, что капитан и вправду божественно умеет притворяться и устраивать убедительные обстоятельства. Я даже успела немного разочароваться в нечаянном начальнике. Никогда не любила лицедеев и балаболов.

– Она жива, потому что умеет быть убедительной! – рявкнул Мурес, – что ты на меня так осуждающе смотришь, Викраш? Ты помнишь вообще какое заключение мне дали целители? Напоминаю “Вы умрете через три недели от обезвоживания”!

– Са…

– Заткнись! Зелье пятого класса опасности, до сих пор, кстати, с не выявленным составом! Успешное отравление высокопоставленного лица и наглый отказ от сотрудничества, – Табурета несло, – что мы в таких случаях делаем, Вик? Или ты думаешь, я вообще бесчувственное чудовище?!

“Именно оно и есть”, – вывод сделала без тени сомнения. Зато перестала испытывать легкое чувство разочарования. Самый настоящий табурет с четырьмя конечностями, наличие пятой пока что установить по-прежнему не получилось. Беседа явно затягивалась и вопрос как выбираться из западни становился все более актуальным, а дарх только начинал наращивать свое озверение.