Брайант пил чай с двумя рабочими – они установили в холле плитку, чтобы разогревать еду.

– Ну и в чем загвоздка с твоим рогоносцем? – бросил он.

Плотники посмотрели на Мэя с живым интересом. Они явно получали удовольствие от общения с Брайантом и расположились здесь со всеми удобствами, надеясь, по мнению Мэя, растянуть работу до Рождества.

– Ты меня очень обяжешь, если не будешь его так называть, – отрезал Джон.

Ему было неловко обсуждать личные дела в присутствии посторонних. А вот Артура такая откровенность не смущала, он всегда вел себя так, словно они наедине.

– Извини, просто я заинтригован этой историей, вот и все. Ты же знаешь, мне самому никогда не везло в любовных делах.

– Брось, все не так плохо. Неужели забыл ту девицу в шестьдесят восьмом?

– Вот именно. Единственный человек во всем Лондоне, кто не занимался сексом в шестьдесят восьмом, был мой дядя Уолтер – его как раз подключили к аппарату искусственного дыхания. Беда в том, что я слишком часто остаюсь в одиночестве. Боюсь, в моем поведении появились странности – в последнее время.

– Ничего подобного. Ты всегда отвратительно вел себя с людьми.

– Знал бы ты, как это тяжело, – пожаловался Брайант, пытаясь вызвать сочувствие напарника. – Ты хоть представляешь, каким одиноким чувствует себя человек, мыслящий не так, как все остальные? Порой кажется, что ты один-одинешенек… как котенок. – Он показал на Криппена – тот сидел, повернувшись к ним спиной и напряженно разглядывая пятно на плинтусе. – Посмотри на него – в голове пустота, разве что невнятные соображения о рыбе и радиаторах. Возможно, он кастрирован, а значит, лишен воли к жизни. Неудивительно, что между нами есть нечто общее. Так что не говори со мной о любви – давай лучше поглядим, на что способны твои электронные штуковины.

Мэй подождал, пока вальяжные рабочие удалились, и пригласил Дэна Бэнбери, чтобы тот объяснил коллеге весь процесс.

– В общем, снимки, сделанные при помощи технологии «Bluetooth», сравнительно плохого качества – освещение неважное, – начал Бэнбери, тыча в экран компьютера. – Но этот телефон уникален тем, что он делает микропоследовательные снимки с трех разных позиций. А поскольку в основе электронных изображений лежит шифр, преобразованный в пиксели, можно запустить обратный процесс с помощью программы, которая заполняет пробелы в восприятии. Отсюда совсем нетрудно создать каркасную модель трехмерного изображения, замещая отсутствующие пиксели схожими текстурами и цветами, позаимствованными из окружающих плоскоетей. Вот так создается полноценный образ. Это значит, что шансы опознать клиента увеличиваются более чем в сто раз, поскольку мы можем проверять базу данных практически под любым углом.

– Я ничего не понял из того, о чем ты толкуешь, – предупредил Брайант, – но продолжай, это жутко интересно.

– Короче, я сопоставил снимки с изображениями всех, кто есть в нашей системе, – это преступники из каталога нашего отдела, пациенты психиатрических клиник, а также осужденные из центральной базы данных городской полиции. Проблема в том…

– Так и знал, что без изъяна не обойдется, – проворчал Артур.

– …что мы, само собой, имеем дело только с совершенными преступлениями, – продолжал Дэн. – Еще не изобретена такая программа, которая позволила бы опознавать тех, кто только собирается нарушить закон. Что поделать, я не Кассандра.

Он визгливо захохотал. Брайант посмотрел на него как на безумца. Бэнбери неловко откашлялся, а потом ткнул в файл на экране:

– И все-таки мы нашли информацию. Вот он, ваш тип. Джексон Убеда, пятьдесят один год, три раза привлекался за мошенничество, пара взломов с проникновением, один случай тяжких телесных повреждений, любит драться и выдавать себя за банкрота, как правило, исчезает, крупно задолжав инвесторам. Ваш ученый…

– Гарет Гринвуд.

– …Гринвуд, вполне может не знать об этих обстоятельствах, хотя в прошлом Убеду неоднократно разоблачали в финансовых газетах.