– Да.

– Не знал. Поздравляю.

Мэри пробормотала что-то, отдаленно напоминающее «спасибо», и отвернулась, не желая смотреть мне в глаза.

– И что же, это единственная причина?

Мэри опять повернулась ко мне.

– Причина чего?

– Вашего увольнения.

– Да.

Одна из пациенток застонала. Другая тоже издала стон, и два голоса слились в нескладном, протяжном дуэте.

– Видите ли…

Я умолк, жалея, что не продумал заранее, как поведу разговор. В голову приходили какие-то глупости. Нет, лучше сразу брать быка за рога.

– Мне кажется, дело не только в вашем женихе.

Мэри не ответила. Я заметил, что ее губы плотно сжаты.

– По-моему, вам здесь не слишком нравится.

Мэри помотала головой.

– Нет. Мне здесь очень нравится, доктор Ричардсон.

– Простите, Мэри. – Я развел руками. – Не хочу показаться назойливым, но не уверен, что вы говорите правду.

Мэри ответила не сразу:

– Сестра Дженкинс всегда была добра ко мне…

– Действительно. Строга, но справедлива.