Прекрасно оснащенной гитлеровской махине в трудно, казалось бы, останавливаемом ее движении к столице было противопоставлено при всех страшных трудностях многое. И войска, обретшие немалый с 22 июня опыт. И вовремя стянутые резервы. И умело найденный полководческий маневр. И стратегически великолепно определенный час и день решительного контрнаступления.

И еще одно грозное оружие — то, чего фашизм в расчет не принял. В душах советских людей страшным для врага взрывом накопилось понимание своей особой ответственности за судьбы Родины.

Такой нравственной стойкостью и силою убежденности обладали миллионы.

Из писем тех, кто погиб, но не дал склониться Москве.

И. В. Панфилов — жене Марии Ивановне: «Ты, Мурочка, себе представить не можешь, какие у меня хорошие бойцы, командиры, — это истинные патриоты, бьются, как львы, в сердце каждого одно — не допустить врага к родной столице, беспощадно уничтожать гадов. Смерть фашизму!

Мура, сегодня приказом фронта сотни бойцов, командиров дивизии награждены орденами Союза. Два дня тому я награжден третьим орденом Красного Знамени…

Мура, пока. Следи за газетами, ты увидишь о делах большевиков».

Политрук В. Г. Клочков — жене и дочери. Он пишет домой 7 ноября большое и подробное письмо. Говорят, что оно не сразу было передано связистам, не сразу было отправлено. Светом уже потухшей звезды пришло это письмо жене и дочери. Читая письмо, они еще не знали, что их отец и муж героически погиб, что он тайком от фашистов погребен местными жителями за домиком железнодорожного обходчика, что панфиловцы, когда отбросят врага, произнесут здесь поистине вещие слова: «Вечная память и слава героям!»

Итак, последнее письмо в Алма-Ату, в котором голос живого Василия Георгиевича Клочкова:

«Милая жена и любимая дочь! Ваш папа жив, здоров, неплохо воюет с немецкими извергами.

Нинуля, я вчера вкратце написал вам о награде и поздравлял вас с праздником. Сегодня можно описать подробно.

Представили меня к правительственной награде за боевые действия — к боевому ордену Красного Знамени. Это почти самая высшая военная награда. Мне кажется, уж не так много я воевал и проявлял геройства, ну я только был бесстрашным и требовательным к бойцам и командирам. Наше подразделение побило немцев в три раза больше своих потерь. Притом, когда идет бой, очень скоро проходит день. Иногда сражение идет по 6 часов в день.

Нина, ты знаешь, какой я энергичный был на работе, а в бою тем более. Мне кажется, командир части и комиссар переоценили меня, но они также славные командиры, всегда на передовых позициях, они тоже представлены к награде. Словом, наша часть действует хорошо. Иногда натиск противника превосходит в 5–6 раз больше наших, и мы сдерживаем его атаки.

Наши самолеты не дают немцам покоя. Особенно, Нина, наши «гитары» наводят страшный ужас на фашистов. «Гитара» — это такое мощное оружие, что ты и представить не можешь[5]. Черт знает, что за русские изобретатели. Когда бьет «гитара», немцы рвут на себе волосы, а пленные немцы говорят: «Покажите мне вашу «гитару«…Мы близко наблюдаем, где разрываются снаряды «гитары». Все уничтожалось к черту, и мокрого места не остается…

Сегодня, Нинок, мы провели праздник в землянках и окопах, но провели неплохо, даже и выпили, конечно, вспомнил тебя и дочку. Жив вернусь, расскажу обо всем, а рассказать есть о чем…»

Чем еще был заполнен этот праздничный день? В. Г. Клочков выступил на полковом митинге. Но не только. Неподалеку у соседей произошло несколько небольших стычек с разведотрядами врага. Возможно, что это побудило и Гундиловича и Клочкова пройтись с обходами по окопам. Прибыла пополнением в полк команда бронебойщиков с четырьмя ПТР. Наверное, и об этом услышал политрук, порадовавшись, что сил прибавилось.