Через несколько дней Владимир пояснял брату содержание искровской статьи «Насущные задачи нашего движения».

— Организатор «Искры» и автор этой статьи Владимир Ульянов — брат казненного Александра Ульянова. Ты уже читал его «Развитие капитализма в России». Обрати особое внимание вот на эти слова: «Социал-демократия есть соединение рабочего движения с социализмом». А дальше говорится, что самые насущные задачи сейчас —.борьба против самодержавного правительства и завоевание политической свободы. Не за экономические уступки должны бороться рабочие, а за политическую свободу! А вот это прямо как про нас написано. На, читай и сам решай. От эпизодического изучения социализма пора переходить к систематической работе.

«Надо подготовлять людей, — вчитывался Андрей в ленинские слова, — посвящающих революции не одни только свободные вечера, а всю свою жизнь, надо подготовлять организацию, настолько крупную, чтобы в ней можно было провести строгое разделение труда… При крепкой организованной партии отдельная стачка может превратиться в политическую демонстрацию, в политическую победу над правительством… восстание в отдельной местности может разрастись в победоносную революцию».

То, что революции надо отдавать себя целиком и на всю жизнь, Андрей уже понял. Перед ним был наглядный пример старшего брата и его товарищей по борьбе. Но о том, что искра революции может вспыхнуть и разгореться даже в его родном Иваново-Вознесенске, он до чтения этой статьи как-то не думал. Как само собой разумеющееся отложилось в сознании, что центром революции и ее застрельщиком будет столица, а тут: «…в отдельной местности…»

— Володя, значит, теоретически и наш Иваново-Вознесенск может стать инициатором революции?

— Не только теоретически, но и вполне практически. Ты же знаешь, наш город не случайно называют русским Манчестером. Ты посмотри, что пишет «Искра» в девятом номере об иваново-вознесенских рабочих. На, прочти…

Вскоре Владимира арестовали и в январе 1902 года выслали на три года в Вятскую губернию. Перед отправкой в ссылку власти разрешили ему некоторое время пожить дома, надеясь установить его связи и знакомства. По поручению брата Андрей неоднократно отвозил революционерам города и окрестных поселков подпольную литературу и письма. Владимир познакомил брата с Федором Афанасьевичем Афанасьевым — «Отцом», Семеном Ивановичем Балашовым — «Странником», Николаем Николаевичем Паниным — «Гаврилой Петровичем» и другими профессиональными революционерами. Встречи и беседы с ними оказали большое воздействие на формирование мировоззрения Андрея Бубнова, на рост его политической активности.

Вокруг Андрея постепенно образовалась небольшая группа учащейся молодежи, интересующейся идеями социализма. Сначала это были однокашники по реальному училищу, потом появились единомышленники в других учебных заведениях. В женской гимназии при содействии Андрея организовала марксистский кружок гимназистка Маша Смирнова. Молодежь читала, обсуждала и передавала из кружка в кружок произведения К. Маркса, Г. В. Плеханова, В. И. Ленина.

Руководство ученическими кружками, распространение прокламаций и марксистской литературы, ставшие, по существу, первыми серьезными партийными поручениями, сделали Андрея Бубнова, несмотря на молодость, заметной фигурой среди социал-демократов Иваново-Вознесенска. Сразу же после II съезда РСДРП, в 1903 году, он становится членом партии и безоговорочно принимает большевистскую платформу. Учившийся с А. С. Бубновым в реальном училище П. А. Журов вспоминал: «Андрей увлекался химией… Но он рано встал на революционный путь, уже в последнем классе считал себя марксистом: приносил «Пролетарий», «Искру», очень убежденный человек был…»

В 1904 году, после окончания реального училища, Андрей поступает на инженерное отделение Московского сельскохозяйственного института. Знакомство с институтом новый студент начал с библиотеки. С радостным удивлением обнаружил там сочинения К. Маркса, А. Бебеля, К. Каутского, П. Лафарга. Андрей заметил, что студенты любят поговорить о революционных традициях своего учебного заведения. Однако дальше разговоров дело не шло.

— Институт, как ты заметил, все называют Петровкой, — разъяснял Бубнову его сосед по комнате Силантий Кожевников. — До 1894 года это была Петровская сельскохозяйственная академия, приносившая много хлопот властям по причине свободолюбивого духа как студентов, так и профессоров.

— Говорят, ее даже закрывали?

— Да. А потом, разогнав неугодных студентов и передовых профессоров, переименовали Петровку в институт. Называя теперь институт Петровкой, мы как бы подчеркиваем свою причастность к прежним славным делам и гордимся ими. Хотя… если откровенно, дух свободы повыветрился.

Однако после 9 января студенты заволновались. Приносимые в институт Андреем Бубновым и Силантием Кожевниковым большевистские листовки распространялись среди молодежи, вызывали дискуссии, перераставшие в митинги и сходки. Деятельностью Андрея стала интересоваться полиция.

А из дома приходили вести о растущем возмущении иваново-вознесенских ткачей, о произволе полиции и казаков, беспокойстве фабрикантов…Нарастала революционная буря. Партия большевиков взяла этот важный пролетарский район под особый контроль. В конце апреля в Иваново-Вознесенск прибыл студент Андрей Бубнов, досрочно сдавший ради этого экзамены за первый курс института. 6 мая в Иваново-Вознесенск приехал другой студент — большевик Михаил Фрунзе.

— Главная задача, которую мы сейчас здесь решаем, — вводил А. Бубнов нового товарища в обстановку, — это организованное начало всеобщей стачки. Чтобы выработать план действий, 9 мая собирается большевистская партийная конференция. Членов партии у нас более четырехсот человек. Но опытных работников мало. Так что твой приезд очень кстати. Остальное тебе объяснит «Отец». Сейчас я тебя отведу к нему.

9 мая, как и намечалось, в лесу за городом состоялась партийная конференция. Стачку решили начать 12 мая. Первой забастовала фабрика Бакулина, где действовала наиболее сильная партийная организация. Забастовка на фабрике быстро переросла во всеобщую стачку. Поддерживая иваново-вознесенский пролетариат, забастовали рабочие Шуи, Кохмы, многих прилегавших фабричных сел. Число бастующих достигло 70 тысяч человек. Стачка ивановских текстильщиков, по оценке В. И. Ленина, показала неожиданно высокую политическую зрелость рабочих.

С первых дней стачки вместе с Афанасьевым и Фрунзе Бубнов является одним из ее руководителей. Он выступает перед рабочими, изготовляет оружие, составляет и распространяет листовки, призывавшие пролетариат города к активной всеобщей борьбе за лучшую жизнь, за свое освобождение. Листовки были острыми, хлесткими. Вот названия некоторых из них: «Новый закон, или волчьи зубы и лисий хвост», «Кто идет под красным и кто под белым знаменем», «Кровавые московские дни», «Социал-демократия и черная сотня».

После того как губернатор запретил проведение митингов в городе, рабочие стали собираться в местах отдыха иваново-вознесенцев — на реке Талке. Большевики превратили Талку в своеобразный социалистический университет, куда в отдельные дни собиралось до 30 тысяч человек. Молодые представители интеллигенции, объединившиеся вокруг А. Бубнова, выступали перед забастовщиками с теоретическими вопросами. Рабочим разъяснялись марксистские положения о роли пролетариата как могильщика буржуазии, о неизбежности гибели капитализма и победы трудящихся, рассказывалось о борьбе российского пролетариата и деятельности большевиков. Это способствовало росту классового самосознания рабочих, расширяло их кругозор.

Для ведения переговоров с предпринимателями стачечники выдвинули от каждой фабрики и завода по несколько уполномоченных депутатов. С 15 мая начал регулярную работу Совет уполномоченных депутатов, который не только руководил стачкой, но и проявил себя как новая форма власти в городе. Это был первый в России общегородской Совет рабочих депутатов.