— Что-то уж больно много всего, — бросил незнакомец. — Не находишь? К тому же… — он поджал губы, — милиция ведь спросит про револьвер, из которого убили… — Молодой человек закатил глаза к потолку и поднял руку, загибая пальцы: — Участкового и еще двоих, впрочем, и участкового довольно…

— Какого участкового? — совершенно искренне удивился Геннадий Вадимович, отмечая про себя, что кисть незнакомца обтягивала очень тонкая кожаная перчатка. Гость протянул другую руку, и Сланцев вдруг обнаружил в ней «свой» револьвер.

«Проклятая сука Ирка и ее хахаль!» — мелькнуло в мозгу у директора. Вслух Геннадий Вадимович воскликнул:

— Так он же без патронов!

Гость опять скривился.

— Это уже технические проблемы, — ответил он. — Важно, что погибший — работник милиции, старший лейтенант, отец двоих детей, на хорошем счету… Коллеги горят праведным гневом и полны жажды мести…

— Но я даже и не знаю никакого старшего лейтенанта! — вскричал директор. — Я не убивал никого!

— Отпечатки пальцев, — спокойно проговорил гость и добавил: — Но у меня к вам дело.

— Но я не знаю никакого участкового… — пробормотал Сланцев. — Это Иркин хахаль убил!

— Хахаль? Иркин? — Незнакомец взял с журнального столика исписанный лист бумаги, оказавшийся трудовым соглашением. — Здесь указан адрес места прописки гражданки Калачевой, по которому она не проживает, телефон вообще липовый…

— Есть у нее подружка, Наташка, она-то знает и номер точный, и адрес… — засуетился Сланцев. — Я сейчас вам все расскажу… Может быть, желаете записать?

Гость кивнул, Геннадий Вадимович неровным почерком начертал на клочке бумаги адрес и телефон. Однако благодарность незнакомца оказалась фальшивой.

— Спасибо, а как же отпечатки на револьвере, они же ваши? — спросил он.

— Но… но… А… вы… — Не таков был человек директор, чтобы не понять, наконец, с кем имеет дело. — Вы хотите, чтобы я… Сколько?

Ответ гостя ошеломил Геннадия Вадимовича, решившего, к немалому облегчению, что судьба свела его с обычным вымогателем.

— Я видел у вас неплохой музыкальный центр… — с некоторой совершенно уж неожиданной робостью начал молодой человек. — Есть хорошая музыка?

— Да… — проговорил директор.

«Этой «балалайке» новой-то семьсот гринов цена!» — обрадовался он, но, как скоро выяснилось, напрасно.

— А какая вас интересует?

— Вальс, — коротко и жестко проговорил молодой человек, скаля зубы в нехорошей улыбке. — Штрауса.