— Ты знал? — возвысил голос Роберт, продолжавший смотреть на торг. — Ты не только помогал самозванцу дурачить своего господина, но и позволил ускользнуть преступнику. Сейчас я кликну стражу и велю отдать тебя в руки Арнольдо…
— Нет, великий господин, ты не сделаешь этого, — уверенно проговорил Гвильямино.
Это уже выходило за всякие рамки.
— Что?! — Голос старика зазвенел под каменным сводчатым потолком. — Как ты поеме… — Герцог, резко обернувшись, сделал шаг к дерзкому юнцу, намереваясь, без всякой стражи, собственной рукой покарать наглеца, и осекся.
Гвильямино исчез; на том месте, где минуту назад находился мальчишка-слуга, стояла прекрасная молодая женщина с неровно остриженными рыжими кудрями. Пока господин смотрел в окно, красавица успела сбросить с себя чужую, уродовавшую ее одежду и осталась такой, какой ее создал Бог или дьявол, для того чтобы дарить любовь мужчине.
Она пришла, чтобы поручить себя великому господину. Кому, как не герцогу Роберту, было оценить этот дар?
LVI
Раздумывая над словами американца, майор проехал Пресню, свернул на Садовое кольцо.
«Что означают его слова: watch your ass? Смотри за спину? Береги задницу? Еще говорят, что, мол, русский трудный, у нас, по крайней мере, все ясно, а тут у каждого слова по двадцать значений!»
Предупреждение, как бы ни трактовал его майор, было своевременным, но Богданов им не воспользовался. Он так замечтался, что ненадолго утратил счет минутам и способность адекватно оценивать себя и ведомый им автомобиль в пространстве. Очень скоро Валентин понял, что заблудился, — все вокруг казалось ему совершенно незнакомым.
Вместе с тем не успел Богданов подивиться чуду, как, вылетев из-за угла, засвистел протекторами по асфальту мощный автомобиль. Машина, промчавшись мимо, резко затормозила прямо перед «семеркой». Валентин ударил по тормозам и вывернул, как мог, влево, но и тут едва не стал причиной гибели людей, выскочивших из «ауди». В следующую долю секунды Богданов понял, что для него было бы предпочтительнее их переехать.
— Выходи! — рявкнул один из них, вооруженный короткоствольным АКУ, а второй, лихо передернув затвор, навел на майора длинноствольное помповое ружье. — Вылезай, гад!
Понимая, что нажать на курок господам из «ауди» так же просто, как ему выпить стакан пива, Валентин медленно вышел из машины.
— Руки!
Майор поднял ладони и растопырил пальцы, чтобы не осталось сомнения, что намерения у него самые миролюбивые.
— Вы ребята, часом, не обознались? — спросил Валентин, прекрасно понимая, что «ребята не обознались», а, что называется, пришли по адресу. — Бабок у меня нет, тачка чужая… старая…
— Заткнись, пидор!
Молодой человек с ружьем так съездил Богданову прикладом по физиономии, что тот не устоял и рухнул на асфальт, получив несколько чувствительных пинков под ребра.
— Проверь его, — приказал один из «мальчиков» третьему напарнику.
Закончили бег руки не слишком умело, а главное, очень поверхностно, лениво, с холодцой, обыскавшие карманы без особого труда изображавшего собственный «хладный труп» Богданова. Раздалось деловитое: