– Где мы? Смоленск, что ли? – протирая глаза огромными кулаками, спросил Андрей.

– А ты что, не видишь? Конечно же не Париж. До Парижа тебе проспать слабо!

– Черт его поймет! Сны я какие-то, Иваныч, дурацкие снил. Все убегаю, убегаю по каким-то катакомбам, а за мной гонятся, из огнемета палят. И вот-вот погибну, уже слышу, как огонь спину обжигает…

– Сплюнь три раза через окно, желательно через правое плечо.

– Через левое плевать положено, – растерялся Андрюха.

– А ты подумай…

– Ну, естественно, не через левое, а то на тебя попадет, – захохотал Подберезский, приходя в себя. – Где там твой хваленый чай, который крепче коньяка?

– Возьми в рюкзаке термос и я хлебну кипяточка.

Чай был огненно-горячий. Подберезский довольно долго возился с пластиковым стаканом. Выпив чая, он окончательно проснулся и смотрел на мир уже иными глазами.

– Смоленск проехали.

– Ну что, мы прямо к полигону?

– Пока поедем, а там сориентируемся на месте, – сказал Комбат, уверенно ведя «ниссан».

Минут через тридцать, пропетляв по просекам, серебристый «ниссан» съехал на просеку и Рублев сказал:

– Ну вот, Андрюха, приехали. Дальше пойдем пешком. Машину оставим здесь.

– Здесь, так здесь.

Мужчины выбрались и с рюкзаками двинулись по перелеску к полигону. Они уже видели колючку, дорогу, проходящую рядом с проволочным заграждением.

– Подожди, давай здесь остановимся, на этом бугорке. Отсюда неплохо видно.

Комбат вытащил карту.

– А эта самопальная хреновина у тебя откуда? – поинтересовался Подберезский.

– Один хороший человек дал. Фамилия его Бахрушин, звание полковник. Помнишь, небось?