— В качестве вознаграждение за твою преданную службу по возвращении ты получишь вакцину «дар».

— Ваша щедрость не знает границ, — а про себя подумал: «Видимо, предстоит большая игра, раз хочет меня подкупить».

— Я ценю преданность и таких людей, как ты. А еще хочу напомнить, что как только рактаны выплатят вам оплату по договору, жду от тебя радиограммы.

— Конечно, господин Спенс. Все будет исполнено согласно вашим пожеланиям.

— Тогда хорошего полета. А сейчас можешь идти.

— Спасибо, — приложил правую ладонь к сердцу, таким жестом выказывая уважение и почет ему, а затем быстро покинул кабинет, искренне надеясь, что мне больше никогда не придется устраивать спектакль перед этим человеком. Потому что играть роль преданного слуги — это не мое.

Развернувшись, я вышел, так и не поняв, зачем меня к себе вызывал Спенс. Спустившись на космодром, направился к своему кораблю. До вылета оставалось всего несколько часов. Олег ждал меня в капитанской рубке, тщательно сверяя наш маршрут со звездной картой.

Едва я зашёл и уселся в кресло, он протянул мне лист:

— Здесь то, что ты просил. Ознакомься.

Я пробежался взглядом.

«Янтарина Дакота, двадцать четыре года. Внучка Вальдемара Дакоты, известного ученого. Училась… Выиграла… Работала… Перевелась на должность штатной медицинской сестры…»

— Данные проверенные? — уточнил я у своего заместителя, понимая, что в досье нет ничего интересного. Янтарина, как и мы, была простой наемной рабочей и, скорее всего, как и все, мечтала о нормальной спокойной жизни.

— Да. Ошибки быть не может.

— Ну, что же… Одной головной болью меньше, — я подошел к бумагорезательной машине и вставил листок в специальное отверстие. Уже через секунду он рассыпался на мелкие кусочки в мусорный ящик. — Весь штат на корабле?

— Пока нет. Ждем доктора Грега, его помощницу, и еще Марк с семьей не прибыл.

— Странно. А ты с ним не пытался связаться?

— Пытался, но его голограф молчит.

— Ладно, подождем, — задумчиво произнес я, чувствуя, как в душе нарастает тревога. Я доверял Марку, знал его много лет, и сейчас по-человечески искренне беспокоился за него. Моя интуиция вопила о том, что случилась беда, но паниковать я не имел права. Нам оставалось только ждать…