— Так что готовь документацию на патентование свей печки. Сказал Олаф.

— Да у меня всё по печи готово, нужна только копия патента на резонансный магнетрон.

Копия патента будет к концу недели, сказал он. И продолжил, что нашёл специалиста профессора по тестовым методикам. Он приедет в Нью-Йорк через пару недель. Готовь чертежи на свой ПП, будем тоже патентовать. Договорился с оружейной мастерской, они пробную партию ПП для нас сделают.

— Олаф, сказал я, чертежи на ПП и для заявки на патент доделаю через два дня.

Через два дня, я передал материалы по печам-СВЧ и ПП Олафу, для патентования нашей корпорацией. Задал вопрос, когда мне увольняться из лаборатории Bell. Олаф сказал так.

— Наши друзья очень просили, не торопить тебя. Переходить работать в корпорацию, советуют, когда производство запускать будем по выпуску пальчиковых ламп и резонансных магнетронов.

И что мне делать теперь? Вот ведь не задача. Говорить Кларину что в лаборатории Bell ни хрена нет, как и контакта в ВВС?

А я ещё собирался информацию нашим скинуть. По планирующим бомбам и радионаведению, да много ещё чего хотел передать. Ладно деваться некуда, поработаем пока в лаборатории Bell.

— И когда производство планируешь запускать? Спросил я Олафа.

— Ближе к рождеству. Раньше не как не получается.

В остальном мире всё происходило, в соответствии с моим знанием истории. 10 мая Немцы начал наступление на западе, а Черчилль становится премьер-министром Великобритании. 14 мая Голландцы капитулировали. 17 мая Немецкие войска захватывают столицу Бельгии Брюссель.

А 15 мая в США в продаже появляются нейлоновые чулки. Я очень удивился! Был в полной уверенности, что они после войны появиться. Естественно подарил две пары Джули.

Олаф приобрёл для нашей корпорации патент на производство пальчиковых ламп. Привез технолога, и напустил его на меня. Оказалось, что действительно надо ещё кое-что из оборудования заказывать. «Так я и не возражаю, для этого и просил грамотного технолога».

Спать стал по 5–6 часов, дел было просто невпроворот. Шокли тут вчера меня подколол, «что любовь это хорошо, но надо и меру знать. А то судя по твоему виду помрёшь вскорости», и заржал гад. Вот с любовью плохо.

С Джули смог встретиться один раз. В воскресенье после занятий танцами. Взяли такси и поехали за город. В пригородный ресторанчик. Нам накрыли стол в беседке в саду. Хотя плодовые деревья почти отцвели, толи вишни, толи ещё что-то не очень я в них разбираюсь, но было очень красиво. Тёплый вечер, тишина рядом самая красивая и любимая девушка. Засиделись допоздна, ни мне ни Джули уезжать не хотелось. В тот вечер я первый раз её поцеловал и что очень меня радует, не получил в ответ по мордасам.

А дальше опять пошли трудовые будни. Доделал заявки на патенты по телеприёмнику. Приступил к проектированию переносного радиоприёмника, стал готовить информацию по планирующим бомбам. Продолжал изучать литературу по тестовым методикам. Дни бежали за днями в трудах и заботах.

Позвонил Олаф и обрадовал.

— Завтра познакомлю тебя со специалистом по тестовым методикам. И ты не тяни с ними, если хочешь что бы мы их при найме сотрудников успели применить.

Знакомство с профессором состоялось. Это было одно большое попадалово! Нет, я не говорю что он был плохой спец. Проблема в другом, он не знал английского языка. Соломон Моисеевич Кацман мог говорить на уровне, как пройти? Сколько стоит? Пить, есть, идти, читать! Полный пипец! Я позвонил Олафу и сдерживая раздражение спросил, а как он вообще общался с профессором?

— Нормально общался, а что случилось? Спросил он.