Вадим оказался в полном порядке. Помфри отлевитировала его в покои зельевара, где ребенок проспал до обеда, а Снейп разлил зелье по флаконам и весь день потратил на эксперименты с образцом.

На лекарстве целитель не успокоился. Он стал водить Грей в Запретный лес, обтирал её заговоренной водой и ободрал всю яблоню, которая росла у Хагрида в садике. Снейп своими глазами видел, как Элис, эта брезгливая и изнеженная девушка, своими собственными руками закапывала что-то в драконий навоз на грядке Хагрида.

Помфри на такие действия только головой качала и пожимала плечами. Лечение ставило её в тупик. Однако Грей с каждым днем становилось всё лучше. Девчонка ожила, расцвела, стала улыбаться и явно получала от лечения Вадима сплошное удовольствие.

А вот самому Вадиму становилось хуже. К концу октября он загремел в больничное крыло с лихорадкой и нервным истощением. А на следующий день мадам Помфри после долгой и кропотливой диагностики заключила: Элис Грей совершенно здорова. Никакого рака.

* * *

Роланд и семейство Грей на радостях отвалили мне пятьсот галеонов. Я поглядел на мешок с золотом и с усилием придушил радостно заквакавшую жадность.

— Я за работу денег не беру, — что-что, а правила знахаря бабуля вбила в меня накрепко. — Тем более, что лечение не окончено.

Лица у Мелифлуа и Грей вытянулись. Похоже, с таким они еще не сталкивались. Я с глубоким удовлетворением разгладила складочки на своём одеяле и поправила за спиной подушку. Помфри всё еще не отпускала меня из Больничного крыла.

— Ты хочешь, чтобы мы признали долг? — после небольшой паузы спросил Роланд.

— Если хотите меня отблагодарить, сделайте что-нибудь своими руками, — сказала я.

— Что? — растерянно сказал парень.

— Что угодно. Что у тебя получается лучше всего.

— Лучше всего? — Роланд задумался, хмыкнул и загадочно улыбнулся. — А ты на мелочи не размениваешься.

— Грей, ты передала, что нужно сделать летом, чтобы изгнать болезнь из рода?

— Передала, — кивнула девушка. — Только дедушка русского языка не знает.

— Я могу приехать и поставить ему произношение, — я вздохнула. — Жалко, что пришлось так долго возиться. Почему наотрез отказались резать быка? И чего вы все так психовали?

— Ты что! — испугался Роланд. — Это же запрещенная магия! Да нас бы всех сразу в Азкабан загребли, ты даже сердце закопать не успел бы.

— Все равно не понимаю! Это же бык. Бык! Его же всё равно забьют и съедят! Чего плохого, если его смерть поможет спасти кого-то?

— Это ты чиновникам объясняй, — вздохнул Роланд.

— Спасибо, что хоть на яблоки этот маразм не распространяется, — язвительно сказала я.

Через десять дней две совы принесли мне восхитительный, немного неумелый, но явно приготовленный от души курник, бутылку яблочного морса. Роланд извинился за задержку и сказал, что оплата от него будет в декабре.