— Твой волос отражатель луч солнца, что светит высоко-высоко над почвой. — Я еле сдержалась, чтобы не прыснуть. Голландец обладал большим лексиконом, при этом совершенно не умел подбирать сочетающиеся друг с другом слова. Однако, что ни говори, комплимент — он и в Амстердаме комплимент, поэтому, когда смысл сказанного ясен, это все равно приходится по сердцу. — Твоя губа как налитой помидор, — продолжал распинаться принц, смеша меня до невозможности, — красный и… спелый… и толстый. А глаз… Твой глаз… То есть глаза! Прости, глаза! Множественный число, — запоздало вспомнил о количестве мой кавалер. — Твоё глаза… нет, не так…
— Твои глаза! — не сдержалась я и дала подсказку. Так человек мучается…
— Да-да, твои глаза как… лиловая незабудка, припорошенная росой утра… утреннею росой.
— Утренней.
— Да! Лиловая незабудка с утренней росой в уголке…
— Может, все-таки голубая? — сморщилась я, представив себя с сиреневатыми радужными оболочками.
— Да! Голубая незабудка, который манит меня и мое сердце… глядеть туда поглубже… и глядеть, и глядеть, пока лоб не пойдет кругом… — и прочее в таком же духе. От собственной иронии, бороздящей просторы мозга и требующей немедленного выхода, я слегка расслабилась, задумавшись о том, как дать понять принцу, что он несет полную чушь, пока через некоторое время не прозвучало роковое «люблю», да с таким чувством, что я вздрогнула, позабыв про свой саркастический настрой, а губы принца начали стремительно приближаться к моему лицу. Тогда я демонстративно закашлялась, будто искрящийся напиток попал мне не в тот проход, и мой визави вынужден был отстраниться. Но только на время! Рано я порадовалась — бой был не сдан. Я осознала, что настырный принц будет пытаться и пытаться дальше, пока не достигнет цели, с этим я решила сменить тему разговора, чтобы как-то его отвлечь от меня.
— Расскажи мне, что тебе больше всего понравилось в нашей стране.
На удивление, замысел удался. Йохан Фризо с удовольствием принялся во всех подробностях красочно описывать все увиденное и услышанное в России, и вообще все то, что тем или иным образом затронуло его мозг, глаза или иные органы. Пока он рассказывал, у меня было время, чтобы подумать над тем, как от него половчее избавиться. Идеи, честно говоря, лезли в голову одна хуже и невыполнимее другой.
Через час мы прибыли на место, которое представляло собой ни много ни мало роскошный отель, и принц отпустил водителя вместе с лимузином (вот что он, оказывается, имел в виду), после чего наша парочка направилась к входу.
Тут в моей голове что-то прояснилось, и я остановилась перед громадными зеркальными дверями, которые уже, почуяв наше приближение, гостеприимно разъехались в стороны.
— Йохан, зачем мы идем туда?
— Я остановился в этот отель, последний этаж, крыша. Я хотел показать тебе бассейн! Ты знала бы, как красиво, если звезды, а ты внутри бассейн!
Подумав немного, двери захлопнулись прямо перед нашими носами, едва нас не задев, но тут же моментально сработал какой-то датчик, и они повторно открылись, так и замерев. Я выдохнула звук, похожий на «ой», и даже сама не поняла, к чему он относился: к тому, что принц предлагает поплавать на крыше гостиницы, или все-таки к внезапно сработавшим дверям.
— Я не поняла… То есть бассейн находится на крыше?
Принц кивнул, и мы одновременно, точно сговорившись, медленно подняли головы к самому верху здания.
Отель находился не в центре нашего города, а в районе, однако заслужил славу самого крутого и дорогого пристанища на ночлег не только у нас, но и среди нескольких соседних регионов. Это был практически развлекательный центр для богачей: рестораны, боулинг, тренажерный зал, сауна — все было здесь (по слухам). Но чтобы бассейн на крыше… Об этом я даже не догадывалась.
— Я очень хочу, чтобы ты купался там среди меня. Со мной, — тряхнул головой богатый спутник, поправляясь.
— Но… Но…
— Я буду… как это… честен к ты!