Понедельник, 23 февраля

9 часов 00 минут

Сьюзен Уилер приехала в госпиталь из студенческого общежития на "Ягуаре" Джеффри Файрвизера. Это бала старая модель Х150, и только трое пассажиров могли сесть в нее. Пол Карпин был приятелем Файрвизера и поэтому оказался третьим счастливчиком, севшим в "Ягуар". Джорджу Найлзу и Харви Гольдбергу пришлось испытать на себе все прелести поездки в общественном транспорте в час пик, чтобы добраться до назначенной на девять утра встречи с Марком Беллоузом.

Но раз уж "Ягуар" тронулся с места, что само по себе было нелегким испытанием для английского мотора, то, разогнавшись, он покрыл четыре мили за приличное время. Уилер, Файрвизер и Карпин подошли к главному входу Мемориала в 8.45. Двое других, оставшихся на остановке поджидать чуда явления общественного транспорта, одолели это расстояние за тридцать минут и прибыли в 8.55. Встреча с Беллоузом должна была состояться в ординаторской в Беард-5. Никто из пяти студентов не знал, как добраться до этой чертовой ординаторской. Входя в здание, все они надеялись, что судьба доведет их до нужного места. У студентов медицинской школы после двух лет ежедневного высиживания на многочасовых лекциях в характере появилась изрядная пассивность. Кое-как они добрались до главного лифтового холла. Уилер, Файрвизер и Карпин решили подняться в Беард-5 на лифтах крыла Томпсона, расположенных прямо напротив главного входа. Беспорядочно расположенные корпуса делали Мемориал настоящим лабиринтом.

– Я не уверен, что это место мне когда-нибудь понравится, – довольно спокойно сказал Джордж Найлз Сьюзен Уилер, когда группа втискивалась в переполненный в утренний час пик лифт.

Сьюзен вполне поняла, что он подразумевал под этим. Если ты не очень-то и хочешь идти куда-то, да еще и не можешь найти это место, это не улучшает настроения. К тому же все пятеро студентов испытывали острую неуверенность в себе. Они все знали, что Мемориал является самым знаменитым госпиталем, где обучают студентов, и по этой причине стремились попасть сюда. Но одновременно они чувствовали себя бесконечно далеко от сложившегося в их воображении образа врача, призванного принимать взвешенные решения. Хотя их белые халаты вроде бы и позволяли относить их к медицинскому сообществу, их способность участвовать даже в элементарных взаимоотношениях между врачом и больным была равна нулю. Стетоскопы, свисавшие у них из левого кармана, они опробовали только друг на друге или на специально подобранных пациентах. Их память, отягощенная биохимическими формулами типа процесса гликолиза, также не могла помочь им в решении практических проблем.

Но они все-таки были студентами одной из лучших медицинских школ в стране и уже поэтому представляли из себя хотя бы нечто. Эта иллюзия поддерживала их, пока лифт нес их через этажи к Беард-5. На втором этаже двери открылись, чтобы выпустить врача в хирургическом костюме в Беард-2. Пятеро студентов бросили беглый взгляд на кипевшую в оперблоке работу.

Выбравшись из лифта на пятом этаже, они начали поворачиваться в разные стороны, не зная, в каком направлении им следует идти. Сьюзен повела за собой группу, направившись по коридору к сестринскому посту. Как и оперблок внизу, пост напоминал жужжащий улей. Палатный регистратор, приклеившись правым ухом к телефонной трубке, записывал результаты утренних анализов крови. Старшая медсестра Терри Линквивист проверяла предоперационные назначения, чтобы удостовериться, что больным, которых вызовут на операцию в течение ближайшего часа, сделана премедикация. А шесть медсестер и три помощницы сестер бегали, доставляя в оперблок подготовленных больных или ухаживая за больными, уже прибывшими из операционных. Сьюзен Уилер решительно отправилась в сторону этой суматохи, стараясь держаться уверенно и тщательно скрывая робость. Палатный регистратор показался ей самым подходящим для того, чтобы спросить дорогу.

– Извините, вы не могли бы сказать мне... – начала Сьюзен.

Регистратор поднял навстречу Сьюзен руку.

– Повторите, пожалуйста, показатель гематокрита еще раз. Здесь просто преисподняя, – воскликнул он в трубку, зажатую между плечом и подбородком. Он сделал запись в блокноте перед собой. – Еще этому пациенту был назначен азот мочевины крови. – Он взглянул на Сьюзен, осуждающе покачивая головой, выслушивая своего собеседника. Затем его глаза опять уперлись в историю болезни. – Естественно, я уверен, что азот был назначен. – Он с несчастным видом просмотрел историю и нашел лист назначений. – Я лично заполнял направление в лабораторию. – Он еще раз проверил лист назначений. – Послушайте, доктор Нидем сделает из вас котлету, если здесь не будет азота... Что?.. Хорошо, если у вас не хватает сыворотки для анализа, оторвите свою задницу от стула, поднимитесь и возьмите еще. Этот больной назначен на одиннадцать часов. И еще насчет Бермана, у вас уже готов его анализ? Естественно, он мне нужен!

Регистратор поднял глаза на Сьюзен, продолжая держать трубку между плечом и ухом.

– Чем я могу вам помочь? – спросил он быстро.

– Мы студенты медицинской школы, и я хотела бы узнать...

– Вам лучше спросить у мисс Линквивист, – внезапно сказал регистратор, склонился над своими бумагами и стал с сумасшедшей скоростью вписывать какие-то цифры. Затем он сделал небольшую паузу и указал Сьюзен карандашом на Терри Линквивист.

Сьюзен оглядела Терри и заметила, что та всего четырьмя-пятью годами старше ее. Она привлекала своим пышущим здоровьем обликом, но, на взгляд Сьюзен, была толстовата. На вид она была занята не меньше, чем регистратор, но Сьюзен не нашлась что возразить. Бросив быстрый взгляд на свою группу, она поняла, что та определенно не проявляет никакого желания перехватить инициативу, и подошла к мисс Линквивист.

– Простите, – вежливо сказала Сьюзен, – мы студенты, и нам назначено явиться...