В динамике рации раздалось шипение, и в ответ раздался голос с американским акцентом:
— Кондор, говорит Бульдог, старый друг ожидает тебя в условленном месте. Ждем приветствия.
Капитан напрягся и взглянул на летчика. “Приветствие” могло быть паролем или цифровым кодом, обозначающим, что на борту все о’кей. Хэнк понятия не имел, что это может быть, и не мог даже сказать, даст ли пилот верный ответ.
— Запомни, — бросил он ему, — не подведешь меня — и я помогу тебе выпутаться из этой истории. Надумаешь предать — и ты мертвец.
— Запомнил, — повторил пилот. — Не бойся, не предам. Я должен назвать им цифровой код: четыре, шесть, восемь, три, два, шесть.
— Ладно, называй, — махнул рукой Фрост. Будь что будет, приземляться-то все равно нужно, сколько же можно болтаться в воздухе…
Кубинец завершил радиообмен с землей, получив подтверждение, что в месте посадки нет ничего подозрительного, и стал снижаться. Тысячный раз в своей жизни капитан поклялся, что научится управлять самолетом. Судя по скорости снижения, до приземления оставалось минут пять.
Хэнк взглянул на свой браунинг, направленный в голову летчика. Если Лью Вильсон не успеет к приземлению, то полагаться придется только на пистолет. А что делать с летчиком? Придется его на время отключить, пусть только посадит самолет.
Даже если Вильсон не опоздает, он все равно будет ждать, пока террористы не приступят к выгрузке боеприпасов и наркотиков, чтобы застукать их на горячем, иначе потом ничего не удастся доказать в суде.
Самолет вынырнул из-за облаков, и Фрост увидел внизу верхушки пальм, широкое зеленое поле и красноватую дорогу посреди него, которую заканчивал расчищать желтый бульдозер.
Капитан понял, что бульдозер, помимо подготовки полосы для посадки, имеет еще одно назначение. Если самолет потерпит аварию при приземлении, то бульдозер просто засыплет землей его обломки и остатки тех, кто был на борту, потом уедет сам — и дело с концом. Исчез самолет, исчезли люди — кто их будет искать? Разве не могли они пропасть в Бермудском треугольнике? Об этом сможет точно сказать только человек, сидящий за рычагами бульдозера.
Чем же он может противостоять террористам в неминуемом бою? Из оружия остались только браунинг с несколькими запасными обоймами да нож. Сохранились еще магазины для М—16, но не было самой винтовки. Значит, пистолет и нож против вооруженных до зубов бандитов…
Летчик заложил крутой вираж, затем выровнял самолет и заскользил вниз по посадочной глиссаде. Внизу, на поле у начала дороги, Хэнк увидел три автомашины, одна из них — с откидным верхом.
— Приземляемся, — бросил ему пилот, не отрываясь от приборов управления и постепенно снижая обороты двигателя.
Фрост молча кивнул, сжимая вспотевшей ладонью рифленую рукоятку браунинга.
Если Лью не успел примчаться сюда, то ему крышка. Капитан насчитал по крайней мере дюжину человек, стоящих у машин. Один пистолет против двенадцати вооруженных мужиков? Да, перспектива невеселая.
Самолет уже несся в нескольких футах над дорогой, летчик уменьшил газ, и колеса с визгом коснулись земли. Машина подпрыгнула несколько раз на неровностях импровизированного аэродрома, и Хэнк непроизвольно уцепился левой рукой за подлокотник кресла с такой силой, что пальцы побелели от напряжения.
— Не бойся, мне приходилось садиться и не в таких местах, — донесся до него успокаивающий голос кубинца. Фрост выдохнул, взглянул на летчика и улыбнулся.
Этот парень ему чем-то определенно нравился, он даже чувствовал вину за то, что должен был с ним сделать.
Самолет катился по дороге, постепенно снижая скорость. В одну поджидающую его машину тут же прыгнули четверо, в другую — трое, и оба автомобиля понеслись вслед за самолетом. Впереди виднелись бульдозер и большой грузовик с платформой, который, вероятно, доставил его сюда. Рядом с грузовиком стоял еще один человек.