– Я выйду к этим стервятникам, выйду и скажу им, что это всё бред, происки конкурентов, больная фантазия Марка Перро.

– Нет, не надо, давай подождём…

– Подождём чего? Пока они снесут дверь и полезут в окна?

– Но не будут же вечно они здесь стоять?

– Я должен работать, Элен, они мне мешают! Или мне теперь и из дома не выйти?

Элен опустила глаза. Она знала, что это конец.

Только Андре открыл дверь, как мощная волна репортёрского гула поглотила его. Репортёры прихлынули к двери, тесня и толкая друг друга, тыча в лицо Бёрку чёрными объективами и мохнатыми микрофонами.

– Доктор Бёрк, – раздавалось со всех сторон, – скажите, это правда, что вы открыли инновационный препарат для нормализации работы центральной нервной системы?

– На ком вы его испытываете, месье Бёрк?

– К нам поступила информация, что вы усыновили ребенка…

– Вы усыновили ребёнка для этих целей, доктор Бёрк? Почему вы молчите? Скажите что-нибудь…

– Скажите что-нибудь, месье Бёрк…

– Ребёнок сейчас с вами?

– Где вы проводите лечение? Дома? Это безопасно?

– Вас поэтому уволили из института?

Вспышки фотокамер ослепили Андре. Между снующими лицами репортёров ему померещилось одно знакомое.

– Перро, – прошептал Бёрк, – чёртов ублюдок…

Он попятился назад; репортёры теснили его к двери.

– Это частная собственность, – только успел крикнуть он, но кто-то уже задел его микрофоном. – Отойдите, – отмахивался Андре от свисавшей над ним аппаратуры. – Отойдите, иначе я вызову полицию!

– А органы знают, чем вы занимаетесь, месье Бёрк?.. Это законно?