Глава 8

Событие шестнадцать

На стройке бетонная плита срывается со строп крана, бьёт по перекрытию, сносит несущую балку, после чего три этажа здания рушатся. Прораб почесал затылок и говорит:

— Вот это я понимаю — тетрис.

Медео сейчас не Медео. Хрень полная. Площадка и дорожки в горах, с естественным льдом и отсутствием нормальной дороги ко всему этому. Пётр точно не помнил, но ударная комсомольская стройка по возведению нового катка с искусственным покрытием и всеми прочими атрибутами должна была вот-вот начаться. Съездил. Горы. Красиво… Спросил — как переводится? Долго объясняли, но оказалось, что это фамилия или имя.

Вернулся расстроенный. Вообще, Алма-Ата от Мехико сильно отличается. Если брать столицу Мексики за образец для подражания, то легче снести и построить новый город, чем этот аул превратить тоже в приличную столицу. Вот улица Горького с магазином «Ткани» — красивая, несовременная, купеческая. Дом Железнодорожников — тоже видно, что толковый архитектор строил. Театр Оперы и Балета — хоть и маленький, но тоже с изыском. К этому списку можно добавить Центральный Государственный музей. Опять-таки люди не без мозгов и вкуса строили.

И всё! Ну, вход в зоопарк добавить можно.

Алма-Ата поздней осенью 1968 года производила удручающее впечатление. Нечищеный, заваленный снегом город, с маленькими домишками и вечно тренькающими трамваями. Нравилось, наверное, рулевым этого «Музобоза» тренькать. Прямо в центре города — частный сектор. И нищета на всё лапу наложила. Как Хрущёв собирался в 1980 году всех отправить в Коммунизм?! Что он вообще под этим словом подразумевал? Очередь за бесплатной колбасой?

Вызвал архитекторов, посмотрел на генеральный план. Коробочки будут на месте трущоб. Гордятся. Не были ни во Львове, ни в Ленинграде? Не посещали Одессу? Даже не заезжали в Ригу или Вильнюс? А в Москве-то хоть бывали? Отправил их в Краснотурьинск в командировку. Вильнюс уже не построить, как и Львов. На Ленинград денег не хватит. Ну, вот на Урале смогли же какой-никакой городок построить так, что смотреть не противно.

Как-то в той жизни купил Пётр Штелле путёвку в Карловы Вары. Кстати — идея, нужно потом пару архитекторов туда послать. Но сейчас о другом. Так вот: в Чехословакии дома стоили в то время такие же, как и в СССР — коробки пятиэтажные. Пяти, чтобы с лифтом не заморачиваться? Пётр был году в 2010-м. Чехи уже отделились от ненавистных словаков, пустили к себе американские базы и полным ходом шагали к капитализму. Теперь — про дома. Старые «советские пятиэтажки» не снесли. Их взяли и облицевали какими-то панелями, разукрасили в радостные цвета. Вот прищуришься и видишь: захолустный городишко с хрущевками. А откроешь полностью глаза… Красивые домики, утопающие в зелени, с обихоженными дворами и детскими площадками. Можно, значит, было и тогда! Это ведь копейки. И чехи это сделали. Деньги где-то нашли. Не было у них Явлинского с Гайдаром и прочими Чубайсами. Провели приватизацию, как положено. Разогнали армию и стали хоть чуть походить на страну, где люди живут, а не выживают. Туризм наладили. Самое интересное, русофобия практически сразу пропала, появилась русо… как это назвать-то? Основная масса туристов в Праге и Карловых Варах — русские. Там без знания языка на высоком уровне и на работу-то не устроишься. Выучили. Русофилами стали, что ли?

Вот интересно: по-английски — спикают, по-немецки — шпрехают, по-фене — ботают, а как по-русски? Гутарят? Так почти вся Чехия по-русски гутарит. И не жужжит. Невыгодна стала русофобия. Кто платит, тот и девушку танцует. А если девушка только и делает, что обзывается на непонятном языке, плюется и с плакатом со всякими оскорбительными лозунгами расхаживает — какой же дурак такую ужинать будет?

Не очень удобно с первого же дня просить денег. Тем не менее, хоть и не на первый, но уже на третий день пребывания в Алма-Ате Пётр позвонил в Москву по двум непростым телефонам. Первому брякнул маршалу Гречко.

— Андрей Антонович, я тебе корзину яблок послал. Рад?

— Привет, Пётр! Чует моё сердце недоброе. Чего-то тебе нужно от старика, даже за тысячи километров вижу твою наглую рожу, и написано на ней: «ДАЙ».

— Твоя правда. Хочу от города, до своей дачи будущей хорошую дорогу построить, — почему бы не поддержать беседу в таком ключе.

— Далеко дача?

— Неблизко. И дорога в горах. Сейчас пока только на ослике туда.

— Это тебе придётся Трудармию восстанавливать.

— Чуть меньше. А если серьёзно, то хочу построить замечательный каток. Кузницу рекордов. Тут ведь высокогорье, воздух разреженный. Бежать легче — вот конькобежцы рекордов и наустанавливают.