Событие пятьдесят шестое

Приходит девушка устраиваться на работу. Кадровик:

— Заполните анкету.

Читает.

— Петрова Инна Исаакиевна… Так вы что, еврейка?!

— Таки, по-вашему, Исаакиевский собор — синагога?!

За неделю до того потерял тоже футболиста. Точнее, футбольного тренера. Сам же и виноват. Пётр сто раз уже говорил себе: когда пытаешься шутить, то в конце фразы нужно добавлять: «шутка». Во-первых, надо не забывать, что люди не каждый день разговаривают с членом Политбюро, а во-вторых, юмор в середине двадцатого века отличается от двадцатых годов двадцать первого.

Пожаловал он на первый матч чемпионата СССР по футболу. «Кайрат» принимал минское «Динамо». Пришёл посмотреть на Кубильяса. Так ли страшен чёрт? Андрей Буирович Чен Ир Сон подошёл поздороваться, поблагодарил за излеченных волхвами и Кашпировским, да новость сказал:

— Знаете, Пётр Миронович, что корейцы учудили?

— Какие корейцы, когда? — что-то ничего про корейцев за последнее время вроде и не слыхал.

— Ким Ир Сен узнал, что отборочная игра на чемпионат мира КНДР предстоит с Израилем, и запретил сборной туда ехать.

Между прочим, наши этого товарища сами нашли и поставили страной рулить. Звали товарища в детстве Ким Сон Чжу. И ведь ни разу не обеспокоились, что товарищ поменял себе имя в 1935 году. Стал Ким Ир Сен. Имя как имя? Дудки! Это мания величия. Переводится это знакомое всем имя так: «Ким станет солнцем». Всё, приплыли. Стал. И устроил. Чучхе. Самое интересное, что вот сейчас, в 1969 году, уровень жизни в Северной Корее гораздо выше, чем в Южной, которая с самого 53 года, года окончания войны, не вылезает из политических и экономических кризисов. Только ведь он там и через полвека останется примерно таким же.

— Плохо, когда политика в спорт лезет. Ты там скажи Киму, что можно не в Тель-Авиве сыграть, а в Биробиджане. Пусть договариваются. Там ведь теперь тоже Еврейская республика, — пошутил. А сказать об этом забыл.

Слетал в ФРГ, потом в Павлодар сгонял. Пообщался с немцами и вернулся в Алма-Ату. Сидит в кабинете, просматривает газету «Правда» — и тут звонит телефон цвета слоновой кости. Правительственный. Ничего хорошего эти звонки не могли принести в принципе. Даже если Косыгин деньги дал на надстройку селезащитной плотины, то это только дополнительная морока. Да, делать надо — но сколько труда и головной боли! Хорошо сейчас Брежневу. На юг ему доктора запретили пока ездить — прохлаждается где-то в Карелии, на озёрах. Сидит в кресле, пледом укутанный. Смотрит на водную рябь, на восход солнца. И чего все лезут порулить? Как это может нравиться?

Телефон дребезжал очень противно. Что-то, видать, совсем плохое случилось. Не хотел Пётр брать — только вот положение обязывает. Noblesse oblige. Поднял трубку. Громыко. Чего-то в Германии напроказничал?

— Пётр Миронович? — нет, спокойный голос.

— Да, Андрей Андреевич.

— Тут на меня Ким Ир Сен вышел. Хочет с вами пообщаться. Вы только поосторожнее — тот ещё кадр. Отвечайте уклончиво. Потом посоветуемся. Странный звонок. Вы ведь не знакомы?

— Не знаю, к счастью или к несчастью — но нет.

— Ладно, сейчас вас соединят. Перезвоните потом.