Пока я мучительно вспоминала полный титул императора, и пыталась понять, ко мне ли обращен вопрос, что такое хокку и можно ли сказать, что написала его я своей рукой сейчас, а вот придумала женщина из будущего, отец взял инициативу на себя:

– Великий правящий император, Амай много читает, может быть, пара неизвестных…

– Я сама, – шепнула папочке.

– …Неизвестных поэтов надоумили ее написать этот стих, в честь ее любимой деревянной куклы, – глаза отца выразительно предупредили, что дома меня прибьют. Тут запрещено самостоятельное творчество? Головы моим нарисованным человечкам поотрубают?

Император почему-то не обрадовался и недоверчиво перевел взгляд с меня на белобородого старика.

Старец сложил руки с длинными тонкими пальцами лодочкой и выдал:

– Великий правящий император, я не знаю поэта, которому принадлежит данный стих. Да и размер нарушен в нем. Но, если отец не врет, и девочка сама его написала, в будущем ей уготована судьба ученого. Есть в ней потенциал, – в его устах слово «потенциал» звучало как «мясо для экспериментов». Мне сразу захотелось домой. И чего я тут развыпендривалась? Хоть бы не сожгли! – А как ты докажешь, что она сама написала стих?

Ух, бороденка твоя козлиная, а как докажешь, что не накладная?

–Сэджу-сенсей, вы не найдете этот стих в свитках, – не растерялся отец, – она еще может что-нибудь сочинить.

Могу! Очень могу! Из матерного! Хотите?

–Прочитай еще, – опять соизволил император.

И как не хотелось послать слушателей, я глубоко вздохнула, успокоилась, вспомнила несколько хокку. Даже смогла бы их написать. Набрала побольше воздуха и с выражением, достойным МХАТа, продекламировала: