Помедлив ровно столько, сколько предписывали приличия, она с достоинством освободилась, а потом, наклонившись надо мной, осторожно поцеловала меня в губы.

– Такое – не может, – лукаво ответила маленькая принцесса. – Однако пора заняться лечением! – вновь напуская на себя строгость, заявила она.

– Ну, если таким, то я готов не выздоравливать до второго пришествия, – все еще ощущая сладостный вкус её губ, мечтательно проговорил я.

– Ну-у нет! – забавно морща нос, хитро протянула Лаура и, обратившись к двери, позвала: – Присцилла!

Я обреченно откинулся на подушки и застонал от безысходности. В комнату посланцем грубой действительности промаршировала статс-дама Ее Высочества, держа в руках серебряное блюдо с неисчислимым количеством баночек, фляжек и коробочек разнообразных размеров. Бесстрастное обычно лицо сарацинки сейчас было полно садистского удовлетворения.

– Это что, все мне? – безнадежно спросил я.

– Да! – злорадно прокаркала Присцилла. Смирившись со своим тяжким жребием, я безропотно отдал себя в руки моих лекарей.

Я не скажу, что это было самой страшной пыткой в моей жизни, но и удовольствия процесс лечения мне доставил крайне мало. Безропотно глядя, как мою бренную плоть натирают очередным дьявольски пекучим чудодейственным зельем, я, чтобы хоть как-то развеяться, вызвал Лиса.

– Сережа, – промычал я по мыслесвязи, – вот ты меня бросил, убежал, а меня здесь мучают, измывательски измываются.

– А нечего было под стрелы подворачиваться, – резонно заметил д"Орбиньяк, – вот теперь страдай.

– Я и страдаю, – грустно ответил я.

– Вот и правильно. А я тем временем в Гастингс съезжу.

– Да-а, – продолжал жаловаться я. – В Гастингсе хорошо, там Меркадье… Ну ничего, вот приедет завтра утром Инельгердис меня молоком отпаивать, я ей расскажу, как ты меня на растерзание этой фурии оставил. – Я крупным планом продемонстрировал Присциллу, с маниакальным упорством втиравшую в меня бальзам.

Лис круто остановил коня.

– Твоя сестра здесь? – заинтересованно произнес он.

– Что?! Здесь? Нет, здесь ее нет. Иначе она из милосердия, пожалуй, добила бы меня. Инельга со своими головорезами партизанит в окрестностях Лондона. База у нее в каком-то имении Снейлон Хиллс. Десять миль на север от столицы, – значительно добавил я.

– Очень кстати! – оживился Лис, разворачивая своего скакуна. – Я совсем забыл! Нам как раз нужно установить связь с армией Солсбери. Как ты, кстати, назвал это имение?

– Снейлон Хиллс.

– Вот и славно. Сестричке от тебя привет передавать?

– Ага, скажи, чтоб взбитых сливок передала. Ты не очень-то там рассиживайся: Малыш Эд по тебе небось совсем истосковался, – напутствовал я Рейнара.