— Тут, родной, тут. Заходи, — был ему ответ профессора, который развалился в видавшем виды мотельном кресле с давно прожженной сигаретным пеплом обивкой.

— А ты это... и будешь так сидеть? Ну, пока я... это... ну того? — засомневался крепыш, когда закрыл за собою дверь.

— Не стесняйся. Риточка уже заждалась, — поощрительно улыбаясь, заверил очередного гостя Кутейников.

— Чёт я не знаю...

— Ну так зови тогда следующего, раз не знаешь. Не задерживай очередь.

— Не, ну чё ты сразу? Раз надо... то надо, — пошел на попятную дальнобой, спуская штаны.

Маргарита Голубева получила четкие указания от Господина, известного в миру как Игорь Карцев. А гласили они просто и одновременно ужасно: всецело подчиняться Вениамину Олеговичу, выполняя ЛЮБЫЕ его приказы. Вот больной урод и пользовался широтой полномочий, утоляя извращенные фантазии, пока воплощал свою мерзкую месть.

Большая картонка, размещенная на вьезде в традиционное место ночевок водителей большегрузного транспорта, имела яркую и призывную надписью о бесплатной чистенькой давалке. Такое, конечно, не могло не привлечь интересующихся, так что это место уже успело стать достаточно популярным и иногда даже выстраивалась очередь.

Маргарита была красивой женщиной и пока еще не очень пострадала от внимания клиентуры. Всего-то третий день.

— Риточка, ты опять забываешь стонать. Видишь, наш гость никак не соберется, эм, с мыслями! — театрально возмутился Кутейников.

— Дык, а как ещё, когда урод какой-то пялится, — едва слышно пробубнел пыхтящий гость.

Риточка же издала так себе стон.

— Живее, артистичнее, дорогая. Станиславский решительно осуждает! — не унимался наблюдатель, не желавший оставаться безучастным.

Маргарита попыталась изобразить артистизм, но приказы Кутейникова почему-то не меняли ее эмоциональный фон, как если бы звучали от лица Господина.

— Слышь, как тебя, ущипни ее там! Чё она под тобой как неживая? — остался недоволен артистизмом его обидчицы Кутейников.

— Вася, — ответил пыхтящий мужик. И ущипнул Риту за сосок.

— Во! Другое ж дело. Рита, скажи Василию, что его научная работа очень перспективна и многообещающа. И что ты, как его муза, постараешься ещё сильнее вдохновить его на ратные(гадкий смешок) подвиги.

— Чё? — прифигел дальнобой, уже жалеющий, что поддался на подначки приятелей и пришел сюда.

— Ты, Вася, не отвлекайся. Риточка, мы ждем.

Женщина выполнила требующееся.