– Нет, просто думал, что тебе интересно, как у меня дела.
– Послушай Майкл, что у тебя на уме? И какой смысл в этом разговоре? Ты собрался провести пару дней, напившись и предаваясь сентиментальным воспоминаниям в компании старых армейских друзей. Какое отношение ко всему этому имею я? Мое присутствие только заставит тебя чувствовать себя виноватым.
– И все-таки мне хотелось бы, чтобы ты была рядом.
– Я считаю, что прошлое принадлежит прошлому и должно оставаться прошлым, если тебе говорят о чем-то эти слова.
– Думаю, что да. – Последовала долгая пауза, пока Майкл наконец не понял, что жена не заговорит первой.
– Ну что ж, – произнес он наконец. – Я надеюсь провести сегодняшний вечер с Биверсом, Тино Пумо и Конором, завтра состоятся кое-какие мероприятия, на которых мне тоже хотелось бы побывать. Думаю, что вернусь в субботу часов в пять-шесть.
– Твои пациенты изумительно деликатны.
– Потница, как правило, не ведет к смертельному исходу, – попытался отшутиться Майкл (Он был педиатром).
На другом конце провода послышалось что-то вроде смешка.
– Позвонить тебе завтра?
– Не стоит беспокоиться. Спасибо, что предложил, но, право же, не стоит.
– Ну что ж, – пробормотал Майкл, опуская трубку на рычаг.
2
Майкл медленно прошел через вестибюль, мельком взглянув на людей, столпившихся у конторки портье и сидящих на темно-зеленых креслах и банкетках, стоящих вдоль стен. Полосатый верзила из фургона и трое его приятелей тоже были здесь.
“Шератон” был одним из тех отелей, где бара как такового не существовало. Официантки в тоненьких облегающих платьицах обносили напитками двадцать или около того столиков, которые находились тут же, в вестибюле, – надо было только спуститься вниз буквально на три ступеньки. Все эти хорошенькие, субтильные создания казались родными сестрами. Этим принцессам скорее пристало подавать джин с тоником и виски с содовой изящным, коротко стриженным мужчинам в темных костюмах вроде соседей Майкла Пула по Уэстчестеру, они же вместо этого сновали сегодня с рюмками отвратительной мексиканской водки и бутылками пива между сорвиголовами в полосатой маскировке и тропических шлемах, в дурно пахнущей военной форме и каскетках цвета хаки.
После довольно напряженного разговора с женой Майклу захотелось присоединиться ко всем этим людям и заказать себе выпивку. Но если он усядется за один из столиков, то обязательно во что-нибудь ввяжется.
Кто-нибудь завяжет с ним разговор. Майкл закажет выпивку для какого-нибудь парня, который был в тех же местах, что и он, или где-то рядом, а может, просто знаком еще с кем-то, побывавшим в тех же местах, что и он, или где-то рядом. Потом тот закажет выпивку для Майкла. Затем пойдут истории, воспоминания, теории, новые знакомства, братания, клятвы в любви и верности. Словом, кончится дело тем, что он отправится на парад в составе подвыпившей банды совершенно незнакомых людей и увидит Мемориал сквозь пелену опьянения. Поэтому Майкл продолжал двигаться дальше. “Вперед, кавалерия!” – завопил чей-то пьяный голос за его спиной.
Через боковой вход Майкл вышел на стоянку. Было немножко прохладно в одном твидовом пиджаке и свитере, но Майклу не хотелось подниматься в номер за пальто. Свинцово-серое небо не оставляло сомнений в том, что будет дождь, но Майкл не боялся промокнуть.
Обилие машин вдоль пандуса. Номерные знаки Флориды, Техаса и Айовы, Канзаса и Алабамы, автомобили всех типов и марок – от массивных надежных пикапов “Дженерал Моторс” до импортных японских жестянок, фургон, за которым наблюдал из окна Пул, был из Нью-Джерси – Штата Садов. На записке под одним из дворников пострадавшего “Камаро” было написано: “Ты стоял у меня на пути, мать твою!”
Майкл вышел на дорогу и, поймав такси, попросил отвезти его на Конститъюшн-авеню.