Мы уселись на заднее сиденье машины, и шофер привычно повел ее по извилистой дорожке.

— Поездим по городу, Фредерик, — распорядилась Дирдре миролюбиво. — Покажем мисс Стэнтон Женеву. — Она откинулась на сиденье и повернулась ко мне. — По сути, по-настоящему увидеть Женеву можно, только гуляя пешком, но я для этого слишком стара. Тебе придется побродить там одной. Разумеется, в центре города припарковаться невозможно, — добавила она с отвращением. — Приходится ездить и ездить. И в гараж не попадешь в приемлемое время. Дома я сама водила машину, — похвасталась она, бросив на меня быстрый взгляд. — Но все это неважно, я и с этого сиденья покажу столько, что у тебя голова пойдет кругом.

Мы ехали молча, пока не приблизились к мосту у Плац Сен-Жерве.

— Это Рона, — показала Дирдре на реку, впадающую в Женевское озеро. — Видишь, как она делит город. Говорят, здесь был построен первый мост через Рону, еще до Юлия Цезаря. Мы остановимся на острове, в самой середине.

Я впитывала каждое ее слово.

— Взгляни на башню с часами. — Она махнула рукой, явно наслаждаясь своей добровольной ролью гида, плохо сочетавшейся с ее отвращением к жизни в Швейцарии. — Когда-то, в XIII веке, тут стоял замок, который потом превратили в тюрьму. Вот эта башня — все, что от него осталось. Здесь в 1519 году обезглавили Филбера Бертелье за его свободолюбие.

Потом мы объехали маленький остров. Меня очаровали красивые дома, а Дирдре рассказала мне, что по средам и субботам тут устраивается уличный базар, где продают фрукты и овощи.

Мы переехали на другую сторону реки, проехали мимо Плац Бель Эр, потом направились на Рю де ла Корратерье, оживленную, но короткую улицу. Дирдре показала мне Плац Нев — Новую площадь, считающуюся самой красивой площадью в Женеве, и музей Рат, где экспонировались предметы современного искусства. За ним находился Большой театр, уменьшенная копия Парижской оперы.

Мы увидели внушительный памятник Реформации с небольшим рвом и фонтаном, проехав сквозь университет, потом арку, начали подниматься вверх, к старому городу, где вдоль извилистых улиц стояли симпатичные дома.

Я повернулась к Дирдре, чтобы поделиться с ней своим восторгом по поводу фонтана на главной площади старой Женевы, и тут заметила на ее лице беспокойство. Она слушала меня лишь вполуха, ее явно что-то взволновало. Что же?

Правда, через секунду напряженное выражение с ее лица исчезло, и она снова оживилась и принялась рассказывать мне о художественных галереях, магазинах антиквариата и лавочках в подвалах под акациями.

— Дик говорил, что при римлянах здесь был шумный перекресток. Здесь сходятся пять улиц, видишь?

— Да… — протянула я. Мне казалось, что это место напоминает Париж — те же скученные, серые здания, неровные крыши и печные трубы.

Внезапно Дирдре наклонилась вперед к шоферу.

— Фредерик, мы хотели бы выпить кофе, — заявила она с величественным видом. — Высадите нас где-нибудь и возвращайтесь минут через двадцать.

— Que, мадам. — Он немного помолчал. — «Ла Клеманс» на углу?

— Подойдет, — нетерпеливо согласилась Дирдре, готовясь выйти. — Мы сядем на улице, — постановила она, шествуя впереди меня к кафе, где были расставлены столики.

Нас быстро и вежливо обслужили, кофе оказался великолепным, но я знала, что Дирдре привела меня сюда не ради кофе. Я видела беспокойные морщинки у нее на лбу.

— Лори, — тихо начала она, — я хочу, чтобы ты сказала Дику, что меня нельзя ничему научить. Вилла… неподходящее место для такой девушки, как ты. — Она посмотрела на меня искренне и печально. — Друзья Элен… и эти люди, которые постоянно приезжают к Дику… — Миссис Рэнсом жестом продемонстрировала свое отвращение. — Ты молода, мила и свежа. — Ее глаза смягчились. — Хочу, чтобы ты такой и оставалась.

Я засмеялась.