И вдруг я задышала вместе с ним. Часто хватала ртом воздух, будто мне не хватало кислорода. Неважно, как глубоко я дышала – все равно задыхалась. Легкие горели.

Страх проник в меня, смеялся надо мной: «Не жди от него помощи, тебе не стать снова целой. Ты сломана, и никто тебя не починит. Ни он, ни ты сама».

– Нора? Нора! Ты меня слышишь?

Сэм больше не метался по палате, он вдруг оказался рядом с моей койкой. В его глазах плескалась тревога. Я попыталась сморгнуть пелену паники. Дышать нечем…

Пронзительный писк заставил содрогнуться. Выключите его! Выключите!

Я зажала уши, но писк был слишком громкий. Хотела закричать, но вместо этого до крови закусила губу, еще крепче прижала ладони к ушам, раскачиваясь взад и вперед, как маленький ребенок.

Комната наполнилась голосами. Мешанина звуков и хаоса.

В какой-то миг я заметила доктора Альвареса. Он поддерживал меня за голову, и я немного успокоилась. Он посветил мне в глаза фонариком, приподнял сначала левое, а затем правое веко. Он говорил со мной. Во всяком случае, губы у него шевелились, но я ничего не слышала – только писк, собственное дыхание, бешено бьющееся сердце и тот голос в голове, который все насмехался надо мной.

Доктор Альварес отпустил меня, и в следующее мгновение невыносимо противный звук смолк. Я увидела испуганную Лу, которая смотрела на меня, тесно прижавшись к папе. Рот у нее перепачкан мороженым. Она цеплялась за папин свитер. Губы папы поджаты, он бледнее, чем был раньше. Рядом со мной – доктор Альварес. Туман постепенно рассеялся, взгляд у меня прояснился. На лбу выступила испарина.

– Все хорошо. Тревога сработала, потому что сердцебиение Норы до необычайного участилось. Возможно, это произошло из-за стресса, – укоряющий взгляд доктора Альвареса устремлен на меня, но обращался он к папе.

Я обнаружила, что Сэм еще здесь. Я желала ухватиться за последнюю искру надежды, которая тлела во мне…

– Сэм, тебе лучше уйти, – несмотря на всю строгость и решительность, с которыми папа произнес эти слова, он был спокоен.

Я хотела воспротивиться, хотела громко закричать: «Нет! Он пока не может уйти».

Только благодаря Сэму я еще не сошла с ума.

Я умоляюще посмотрела на Сэма, но на его лице не дрогнул ни один мускул. Он не пошевелился, не выполнил просьбу папы – хотя это была не просьба. Пока что. Нет, Сэм молча глядел на меня, и кажется, будто в этом молчании заключено множество слов.

Я задержала дыхание. И не выдыхала, пока не услышала ответ Сэма, который спас меня от удушья.

– Хорошо, – прошептал Сэм.

Он обращался не к папе.