— Глупое какое-то слово — «интересно», — усмехнулся Тео. — Сочетается с самыми разными, противоположными подчас понятиями. Например, секс — это интересно. Или холокост — это интересно.

— Или шантаж, — добавил Джек.

— Что вы имеете в виду? — нахмурился мэр.

— То самое. В данном случае речь идет о шантаже, верно? Ведь именно по этой причине в депозитную ячейку Фэлкона в Багамском банке были положены двести тысяч долларов. И положили их туда вы, мистер мэр. Правда, под вымышленным именем. Только при таком условии Фэлкон согласился сохранить в тайне тот факт, что вы взяли у него ребенка одной из «исчезнувших». Это был чистой воды шантаж, который, правда, в конце дал сбой. Фэлкон решил не пользоваться этими деньгами. Он попросил прощения у дочери женщины, которую убил, и передал деньги ее бабушке, разыскивавшей свою внучку почти четверть века.

— Вот она — правда грязной войны, — сказал Тео.

— Грязная правда грязной войны, — уточнил Джек.

— И с этими домыслами вы решили сюда заявиться? — еще больше разозлился Фелипе. — Сочинили смехотворную историю о шантаже, чтобы нагреть на этом руки.

— Мы сюда пришли не за деньгами, — покачал головой Джек.

— И очень плохо, — сказал мэр, доставая из-под стола чемоданчик и открывая его. — Ибо ничего, кроме этого, я вам предложить не могу.

Джек сглотнул. В чемоданчике стройными рядами лежали пачки новеньких стодолларовых купюр.

— И сколько здесь? — осведомился Тео.

— Сто тысяч долларов. На эти деньги можно купить много прохладительных напитков.

— Нам не нужны ваши деньги.

— Лодка — еще куда ни шло, но деньги… — поддержал Тео.

Джек толкнул его под столом ногой.

— Послушайте, — сказал мэр. — Если договор возможен, мы это дело так или иначе урегулируем.

— Мы с вами ни о чем договариваться не будем. Мы пришли сюда, чтобы узнать правду, и вы сообщили нам ее в тот самый момент, когда открыли этот чемоданчик.

— Какие же цели вы преследуете? Хотите меня уничтожить?

— Мы хотим, чтобы эта проблема выплыла на поверхность. А решать ее должны Алисия и ее бабушка. Ее биологическая бабушка.

— Вы не понимаете, что делаете. Ничего хорошего из этого не выйдет. Вы просто уничтожите счастливую семью. До тех пор пока Фэлкон не позвонил мне и не потребовал двести тысяч долларов, я не имел представления, что Алисию отобрали у ее родной матери.